Кэтрин утешала меня, внушая, что не всё потеряно, однако я трезво смотрела на ситуацию. Теперь мне придётся жить вдали от своей семьи. И спасать Мелиссу придётся как-то иначе.
— Я сама завтра же проведаю девочку, — решительно заявила Кэтрин, — ведь ты для меня как сестра. То есть… была как сестра. А, значит, есть повод сходить к Мелиссе. Поговорить с девочкой и попытаться как-то прояснить ситуацию. Может, даже узнаю что-то насчёт твоего бывшего…
— Он сейчас играет безутешного вдовца, который занят работой и делами. А сам, небось, развлекается с очередным блондинчиком. И на встречу, небось, с любовником поехал.
Перед глазами вновь вспыхнула картина, увиденная в пляжном домике. Эдвард и какой-то юнец, в постели, обнажённые… Вот чёрт. Захотелось снова ворваться в этот чёртов домишка, а затем наброситься на них с кулаками. Ведь теперь-то у меня всё получится! Тело у Карлоса сильное, мускулистое. Да и ростом он повыше этих двух педиков.
Ночь снова была бессонной, но решение проблем найти так и не удалось. Заснула я только под утро, а проснулась от того, что меня вовсю тормошила Кэтрин.
— Тебе Берта звонила! — подруга практически кричала, желая поскорее растолкать меня, — Но ты телефон отключила… Ой, то есть отключил! Ну не важно, короче, твоя домработница позвонила мне! И сказала, что тебе нашли работу. Прямо в твоём доме!
— Что?! — в тот момент я не верила собственным ушам. Неужели, сон? Всего лишь сон, из которого я никак не могла проснуться?
— Берта сказала, что твой бывший согласился на её идею. Это она предложила, в общем… Она говорит, что ты можешь стать садовником.
— Садовником? — услышанное от Кэтрин показалось просто невероятным. Судьба сделала мне щедрый подарок, ведь разведение цветов уже много лет было моим хобби, моей отдушиной. Я любила свои растения, относясь к ним, как к собственным детям. Приходящий садовник помогал мне очень редко, выполняя, в основном, тяжёлую работу. А я занималась своими розами, орхидеями, тюльпанами… Я даже давала им имена, а порой разговаривала с ними, искренне веря, что растения слышат меня, понимая хотя бы интонацию, улавливая любовь, звучавшую в моём голосе.
Моё сердце громко забилось, а к глазам подступили слёзы радости. Мои цветы… Как я могла забыть о них? Ведь они также были частью моей жизни. И теперь я возвращалась к ним. А также к Мелиссе. Мой план начинал осуществляться.
========== 5 ==========
В полдень я вновь стояла на пороге своего дома. Как и днём ранее, меня встречала Берта, которая тут же предложила пойти в сад, желая ознакомить с местом моей новой работы.
— Эти цветы очень любила Джулия, — грустно вздохнула домработница, — она сама ими занималась. Знаете, это было её хобби… Она даже разговаривала со своими растениями. И они тоже любили её. Ни один кустик, ни одно деревцо у неё не погибло… Видимо, чувствовали её любовь, искреннюю заботу. А сейчас… Сейчас эти растения остались одни, словно осиротели. Конечно, я сама могу поливать их, но… Полноценно ухаживать за ними я, к сожалению, не смогу.
— Значит, это вы предложили мистеру Бёрку, что бы он…
— Сказать вам правду? Нет, это была не я, Карлос. Это Мелисса, дочь миссис Бёрк… Именно она попросила нанять садовника. Девочке важно сохранить эти цветы. Как воспоминание о своей матери.
В тот момент я с трудом сдержала подступившие к горлу рыдания. Мне вновь захотелось рассказать всё Берте, открыться ей, признаться, кто я. Ведь она бы мне точно поверила… Может, не сразу, но со временем бы убедилась, поняла, что к чему. Соблазн был слишком велик, вот только рисковать явно не стоило. Берта вполне могла проговориться. Случайно выдать меня Эдварду или Мелиссе.
Я начала работу в тот же день, не желая тратить драгоценное для меня время. Находясь среди цветов, я впервые испытала умиротворение, а также радость от того, что осталась в живых. И пусть я нахожусь в другом теле, а для всех я теперь Карлос Мендоса, мои чувства не изменились. Я по-прежнему любила свои растения, а забота о них доставляла мне огромное удовольствие. Я вновь чувствовала себя кому-то нужной, и это ощущение подстёгивало идти дальше, не боясь осуществить то, ради чего я вернулась в Лос-Анджелес.
Я занималась пересадкой тюльпанов, когда услышала громкий лай собаки, стоявшей совсем близко от меня. Макс, чёрный лабрадор, живший у нас уже около пяти лет… И сейчас он смотрел на Карлоса, пытаясь понять, кто именно стоит перед ним.
— Макс, красавчик… — эти слова сами собой сорвались с моих губ, — иди сюда, малыш…
Собака кинулась ко мне, словно узнала во мне прежнюю личность. А ещё через пару секунд начала лизать мои руки, лицо, вилять хвостом и прыгать от радости. Сомнений больше не оставалось. Макс узнал меня. Каким-то необъяснимым для человека чутьём пёс понял, кто на самом деле стоял перед ним.
— Макс, ты где? Я же сказала тебе… — до меня донёсся голос Мелиссы, — ну ты где, иди сюда!
Вздрогнув всем телом, я поднялась, всматриваясь вглубь сада. Моя дочь совсем близко и сейчас подойдёт ко мне, желая познакомиться с новым садовником. А я… Теперь я даже не смогу обнять её.
— Макс? — дочь вопросительно смотрела в мою сторону, — Простите, вы… новый садовник?
— Да, — говорить было тяжело, и я с трудом подбирала слова, подходящие в этой ситуации, — меня зовут Карлос Мендоса.
— Очень приятно… — в её голосе я не уловила интереса к новому садовнику. Взгляд был отсутствующим, а лицо таким печальным, бледным и осунувшимся, что у меня тревожно защемило сердце. Моя дочь выглядела потерянной, она осталась одна в этом мире, где никто не мог защитить её. Никто, кроме меня.
— Странно… — протянула Мелисса, прервав поток нелёгких размышлений, — Макс никогда не ведёт себя так с чужими. Напротив, он обычно рычит на всех, кроме меня, Берты и… моей мамы. Даже Эдварда никогда не признавал.
«Собаки чувствуют плохих людей!» — тут же пронеслось в моей голове, и от этой мысли настроение сразу испортилось. Собственное бессилие угнетало, как и ощущение того, что Мелисса особенно остро нуждалась в поддержки матери.
Матери, которой у неё больше не было.
— Я очень люблю приходить сюда, — откинув назад свои огненно-рыжие волосы, Мелисса подошла к розовым кустам, с нежностью коснувшись полураскрывшегося бутона, — тут всё напоминает о маме. Она обожала эти цветы… Карлос, — немного помолчав, дочь всё же повернулась ко мне, словно желая сказать что-то важное, — пожалуйста, сохраните здесь всё так, как было при маме. Я вас умоляю.
— Хорошо. Я постараюсь, Мелисса…
Дочь лишь кивнула в ответ, а затем, схватив за ошейник Макса, поспешила вернуться в дом.
Первый рабочий день подходил к концу, а я уже собиралась уходить, когда Берта позвала меня выпить кофе. Поначалу она даже предлагала поужинать, но в тот вечер у меня совершенно не было аппетита. Все мысли были заняты Мелиссой, а также нашим с ней разговором. Мне было сложно находиться в доме, зная, что моя дочь совсем рядом, а я не могу подойти к ней, поддержать, утешить. Приходилось скрывать чувства, надевая на лицо фальшивую улыбку, делая вид, что происходящее в этой семье не имело ко мне никакого отношения. И это испытание казалось по-настоящему страшным.