- Чара!
- Работаю! – женщина сделала несколько резких взмахов, с криком выдохнула формулу, и портал вдруг заискрился, а через мгновение погас, растворившись в воздухе и оставив нападающих без шанса на спасение.
Пока Гончие занимались добиванием культистов по периферии, Хэлмираш переместился к сбившимся в кучку, что хотели уйти порталом. Страж нутром чувствовал исходящую от них опасность, обречённые взгляды нападающих вдруг скрестились на том, что стоял в центре, из последних сил они вскинули руки, создавая щит вокруг себя. А тот центральный что-то зашептал. Из-за переливов щита Хэлмираш не мог точно распознать, что именно произносит культист, но в ладонях уже заготовил атакующие заклинания перехвата, чтобы зорговы твари не ушли очередным порталом. Тратить заготовку на щит для себя не стал, видя, что Гончие заканчивают с остатками нападающих. Только одним, наиболее мощным щитом сразу же прикрыл целителей и Наррата на всякий случай. Однако страж даже подумать не мог, что произойдёт дальше. Потому что, когда щит вдруг резко опал, абсолютно все тела культистов, что живых, что мёртвых, взорвались, извергая из себя снопы огненных подрывных искр. И только стоящие рядом с порталом остались в живых. Сам Хэлмираш оказался по соседству сразу с тремя телами. Перед его глазами взорвалась магическая бомба, одновременно слепя, оглушая, швыряя в ближайшую стену и забивая в неё, словно гвоздь. Последнее, что слышал Хэлмираш, был звук открываемого стандартного портала…
Сознание затопила боль, в глазах заискрилось и потемнело, страж на несколько секунд потерял связь с каналом, подпитывающим щит. Но привычная система защиты организма, отработанная ещё в молодости в боевых отрядах, рефлекторно запустилась, будя мозг и очищая сознание. Своё тело он начал ощущать не сразу, чувства возвращались постепенно, донося информацию: вывернутая рука, множественные кровоточащие раны по торсу, острая каменная крошка под левой щекой… Кое-как проморгался, закусил губу, стараясь перетерпеть первую вспышку боли от движений. В голове стоял невыносимый звон, но зрение постепенно восстанавливалось, давая картинку происходящего. Гончие практически все были в схожем с ним состоянии, хуже всего было Чаре, которая находилась рядом с эпицентром взрыва и не умела ставить личные щиты. Женщине практически оторвало ноги, её бледное лицо сейчас напоминало гипсовую маску с кровавыми потеками, но прямо над ней щедро делился магией Унак. Хэлмираш знал этого молодого, но очень талантливого целителя, поэтому даже не стал задерживаться взглядом на Чаре. Невольно обратил внимание, что даже ошмётков тел культистов не осталось – как будто те, что всё-таки смогли уйти, забрали их с собой. Кое-как встал на четвереньки, опёрся рукой о стену, подождав, пока комната перед глазами перестанет кружиться, медленно поднялся на ноги.
- И куда ты собрался?! – тут же налетел на него освободившийся Унак.
Хэлмираш посмотрела на него даже с некоторым удивлением: это целитель так быстро закончил с Чарой или сам страж так долго пытался прийти в себя?
- Ну-ка садись, из тебя же кровь хлещет! Искрами посекло всего! – из-за того, что Хэлмираш стоял спиной к нему, опираясь обеими руками на стену, Унак не видел его рассечённого лица, но стоило стражу повернуть голову, как целитель ахнул.
- Хэлмираш! Но как… мне же тебя не вылечить… - руки целителя, только поднятые для наложения заклинания, безвольно опустились, Унак замер в замешательстве.
Хэлмираш криво усмехнулся, покачал головой и медленно отнял ладони от стены.
- Иди других поднимай, - хрипло выговорил он, и, не оборачиваясь, побрёл, сильно волоча ноги, к запримеченному Стиксу.
Командир Гончих ругался сквозь зубы, пока целитель из стаи сращивал ему оторванную руку.
- Зорги! Унралы драные! Да чтоб вас гхтыром в задницу… - он замолчал, стискивая зубы, чтобы перетерпеть боль от восстанавливающейся кости.
Заметил Хэлмираша, отдышался и проговорил сипло:
- Можешь быть уверенным, этими порталами они больше не воспользуются! Чара их закроет так, что муха не пролетит! Вот зорги, самоубийцы трасовы!
Страж кивнул, принимая к сведенью слова Гончей. Сделал неаккуратный шаг, его повело, пришлось снова упасть на многострадальные колени и упереться ладонями в пол. Внутри как будто рикус перекатывался, разрывая всё нутро шипами. Рот был полон солёной крови, в глазах то темнело, то прояснялось. К горлу стремительно подкатывала тошнота. Подбежавший Унак помог сесть на пол по-нормальному, осторожно снял со стража уже начавшую пропитываться кровью куртку, разрезал рубашку, бегло осмотрел ранения. И решительно всунул в руки накопитель: