- Машину со спиртом захватил противник. Я же говорю, шайки повстанцев на дорогах. «Повстанческое войско нового далай–ламы»! Так они теперь называют себя… Черт с ними, с машинами! А вот судьба захваченных семерых товарищей меня волнует гораздо сильнее!
- Хвоста за собой не привел? — строго спросил Шмуклер.
Водитель испуганно оглянулся, а встречающие рассмеялись, довольные удавшейся шутке.
- Браток, подгоняй заправщики прямо к технике в автопарк, а грузовые ставь в укрытие, в овраг.
- А лично к вам прибыл гость. Он сидит в моей машине, — доложил старший колонны. — Генерал Сиволап подарочек прислал! Я его всю дорогу бдительно охранял и берег!
- Какой…, — начал переспрашивать Озоруев, но увидел, что из кабины вышла девушка, и сразу понял, какой ему приготовлен приятный сюрприз! Это же бывшая проводница Маргарита, собственной персоной! Сдержала обещание — приехала!
- Вернее сказать — она, — запоздало поправился водитель.
Через мгновение комбату дорогой наградой за боевые успехи был долгий сладкий поцелуй.
- Рита, милая, иди в мою землянку. Изя тебя проводит, а я отдам указания ротам и скоро прибегу! — произнёс Максим, тяжело дыша от волнения и нетерпения, и поспешил на передовую. Так у Озоруева начался романтический «медовый месяц»…
Двадцати тонн солярки хватило как раз на одну заправку почти всей обсохшей бронетехники, и бензин быстро разошелся по канистрам, бакам и емкостям: БТР, джипы, «уазики» и прочие моторизованные пулеметные тачанки следовало срочно покормить. Ни много ни мало, а почти сотня единиц! И консервы подоспели кстати, ополчению давно надоело питаться подножным кормом, состоящим из того, что бог пошлёт. Каждый день ротные направляли команды в окрестности на охоту, рыбалку, на промысел в деревнях и на дорогах, но редко что удавалось добыть.
Торговли не было никакой: изредка встречающееся население деньги принимать не хотело, поэтому чаще находили продукты в заброшенных домах и в погребах. Порой приплывали браконьеры, но эти самозваные снабженцы меняли улов на патроны, которых солдатам и самим было мало. Однажды на позиции случайно забрёл заплутавший пастух, перегонявший скот в сторону Байкала. Молодой паренёк испугался, хотел было повернуть назад, но было поздно, и он сразу же лишился своих овец, правда, под расписку комбата, заверенную печатью. Но с того благословенного сытного случая прошла уже неделя, а кушать хочется каждый день!
Озоруев отдал распоряжения по тылу, почти бегом вернулся на наблюдательный пункт, внимательно осмотрел береговую линию и ближайшие к ней подступы. Картина была мрачной. Трупы солдат из состава разгромленных китайских батальонов по–прежнему валялись на берегу незахороненными, их тела раздулись, и вокруг каждого убитого тучами роились мухи, суетились вороны, бегали крысы и прочие грызуны, а те покойники, что лежали на мелководье, тихо покачивались на воде, слегка шевеля руками и ногами, как бы приветствуя противника. Выглядело это зрелище забавно и в то же время крайне неприятно.
Противник временно отступил и больше в бой на этом направлении пока не ввязывался. Но вот куда азиаты отошли и почему не стреляет их артиллерия? Возможно, китаёзы решили отыскать менее проблематичные места для переправы десанта? Возможно и так…
Отбросив грустные думы, Озоруев вспомнил о генеральском «подарке» и поспешил в землянку…
Ранним–ранним утром следующего дня комбрига, уставшего после бурной ночи, разбудил звонок начальства. Радиостанция внезапно ожила, и Озоруева призвали на доклад. Это звонил из бежавшей в Слюдянку ставки командир разгромленной дивизии, теперь он оттуда пытался быть в курсе дел в войсках и требовал регулярных донесений.
- Эй, комбат! Ты военный или нет? Тебе не кажется, что слишком долго спишь? Почему своевременно не докладываешь обстановку?
- О, мой генерал! Что–то случилась? Вы протрезвели? Неужели интересуетесь «обстакановкой» театра военных действий? А я уже комбриг!
- Мерзавец! Это настоящее хамство с твоей стороны! А ну–ка, позови Неумывакина! Сейчас мы с тобой разберемся!
- Не нукай, не запряг, генерал! Я разжаловал вашего особиста, он теперь простой взводный, и придется разговаривать со мной. Или… до свиданья!
Дивизионный генерал что–то рычал, да так яростно, что создавалось впечатление, будто он зубами разгрыз телефонную трубку. Максиму стало смешно, он бросил наушники на радиостанцию, показал через аппарат невидимому собеседнику средний палец и пошел осматривать боевые порядки. Озоруев решил заняться делами, пока разомлевшая и счастливая Маргарита отдыхала.