– Этот парень задерживается, – сказал ему Орлов. – Я не хочу понапрасну держать тебя.
– У меня есть дельце в Италии, кажется, на юге. Можно было бы совместить, – ответил Тео.
– Мне бы этого не хотелось, – возразил Орлов. – Когда ты больше рискуешь: когда отплываешь или когда приплываешь?
– При отходе не очень. При прибытии – сказать трудно.
– Груз живой, – предположил Орлов.
– Да. Он очень боится.
Орлов подмигнул.
– Так ты скоро сможешь завязать.
– Мы еще не говорили, но с него я возьму только на возмещение расходов.
– Черт возьми! – присвистнул Орлов.
Его поразило, что грек способен сделать кому-то подарок.
– Тебе я могу сказать. Это Старый Гю. Ему нужна ксива.
Орлов промолчал.
– Ты его не знаешь? – удивился Тео.
– Знаю, знаю…
Он вспомнил налет, сделавший Гюстава Минда знаменитым, и сразу подумал о Вентуре Риччи.
– Насчет ксивы – сделаю, – ответил он. – Когда он хочет уехать?
– Как только я смогу.
– Передай, что надо подождать неделю. Пускай отпустит усы, если еще не сделал этого. Мне нужны две фотографии или пленка. Я проявлю сам. После передачи фотографий понадобится неделя. Обо мне, само собой, ничего не говори.
– А деньги?
– Ксива стоит двести «штук», – ответил Орлов. – Это по себестоимости. Да, и промежду прочим скажи, что его друзья спрашивают, не хочет ли он перед отъездом заработать сто миллионов. Майами – райское место для миллионеров.
– Сто миллионов… Сто миллионов… – повторял Тео.
– Да, дружище. Преимущество пропащих людей в том, что они могут рисковать всем. А мы, буржуа блатного мира, работаем по мелочевке.
Тео представил себе физиономию старины Жюстена. И это не шутка. Он посмотрел на Орлова.
– Приди в себя, старина. Ты же знаешь, Гю – крутой. По-моему, у них все получится, особенно с ним. Дело через две недели.
– Я пойду и передам это, – сказал Тео.
– А я пойду к Иветт. Это самое прекрасное место в Европе.
Тео тоже иногда заглядывал туда, но по другим причинам. Направляясь к Жюстену, он думал, что Орлов умеет во всякое дело внести нечто непредвиденное. Это как ловля тралом.
Жюстена дома не было. Среди игроков в карты – тоже.
– Подождите его, – посоветовал папаша Анджели.
– Он точно придет? – спросил Тео.
– Это в его привычках.
– Тогда мне анисовки.
Он поставил стакан на столик из фальшивого мрамора, сел и набил трубку.
Через некоторое время вошел Жюстен вместе с двумя земляками: в районе было полно корсиканцев. Тео поднял руку из своего угла, привлекая внимание. Жюстен подошел, предчувствуя плохие новости.
– Давай пройдемся, – предложил Тео.
Он заплатил, и оба вышли.
Они медленно прошли вверх по бульвару Пари, и Тео рассказал, как смог. Он брал на себя все: дело, документы и прочее, поскольку Орлов не хотел, чтобы упоминалось его имя.
Жюстен спросил, почему Тео сам не нагнется поднять такую гору золота.
– Это тебя не интересует?
– Гю совсем другой случай, – ответил Тео. – Ему уже Нечего терять. Это дело для такого как он. Тем более, что потом он сделает ноги.
Это было понятно, и Жюстен подумал, что Гю наконец-то подфартило.
– Я ничего не могу ответить, – сказал он Тео. – Я ведь не Гю. – Давай завтра, идет? Надо с ним переговорить и дать время обдумать.
Они дошли до площади Марсо.
– Мне сюда, – сказал Тео, показывая на улицу, идущую к порту. – Завтра в полдень, у меня.
Жюстен протянул ему волосатую костлявую руку, которая никогда не разжималась до конца. Оставшись один, он дошел до Канебьер и сел в трамвай до Мазарга. День близился к вечеру. На улицах было много людей со свертками. Некоторые несли елки. В витринах горели разноцветные лампочки, лежали хлопья ваты, зеленели елки, стояли Пэр Ноэли.[9] Жюстен видел Рождество во всех уголках мира. В декабре его душа смягчалась.
В этот вечер он думал только о Гю, чувствуя себя придавленным заботами. Он спрашивал себя, поддержит его Цыганка или нет. Эта малышка, обосновавшаяся в Париже, ни в чем не нуждалась, и вдруг такое дело… Жюстену захотелось поговорить об этом с Гю. «Такие бабки могут многое изменить, – думал он. – Гю будет меньше нуждаться в других, в том числе и в Цыганке».
Трамвай остановился. Жюстен посмотрел по сторонам: никого. Конечная. Он вздохнул и направился к убежищу самого разыскиваемого преступника Франции. Жюстен любил это место летом: здесь были фиговое дерево и колодец с ледяной водой. Он вошел в калитку и постучал в квадратик окна комнаты, где обычно находились Гю и Цыганка.