Включив люстру, он увидел спящую Цыганку. Подойдя к ней, не очень твердо держась на ногах, он опустился на колени и погладил ее волосы.
– Цыганка, – прошептал он.
Она шевельнулась, почувствовала прикосновение чужой руки и вскочила, открыв глаза. Увидев Гю с перевязанной головой и бледным лицом, как у выходца с того света, Цыганка вскрикнула. Он зажал ей рот рукой.
– Тихо, тихо…
Гю наспех поцеловал ее и встал, вспомнив о двух беглецах на Тулонском шоссе.
– Быстро, помоги мне.
Она встала.
– Как тебе удалось? Это просто чудо! Но как тебе удалось? – спрашивала она, надевая халат.
– Повезло, – ответил Гю, приподнимая матрас. – Достань пушки, я сейчас.
Он спустился в погреб, включил свет и стал лихорадочно разгребать уголь короткой лопатой. Показался первый ящик. Он доставал из него слиток для Жюстена, захотевшего посмотреть, как он выглядит.
Гю взял восемь слитков, навалил их на левую руку, поднялся в комнату, бросил золото на кровать и переоделся, после чего проверил оружие.
– Заверни во что-нибудь слитки, – сказал он, засовывая «парабеллум» за пояс, а «кольт» – в наружный карман пальто.
– Куда ты? – испугалась Цыганка. – Ты сошел с ума…
Она схватила его за руку.
– Отпусти меня, – сказал Гю, высвобождаясь. – Через полчаса я вернусь. Надо расплатиться с парнями, которые мне помогли.
– Умоляю тебя, не уходи! Скажи мне, где они, я схожу…
Слитки по-прежнему лежали на кровати. Гю взял махровое полотенце, сложил их в него и завязал в узел.
– Если хочешь, жди меня на конечной остановке трамвая, – сказал он. – Так будет естественней.
Гю доехал на малолитражке до Кастеллан. Он был вооружен. В прошлый раз это ему не помогло, но ведь не каждый же день у легавых праздник. Увидев двух беглецов, возвращавшихся на Кастеллан, Гю остановился у тротуара и вышел из машины.
– По четыре слитка каждому, – сказал он. – Каждый стоит пять штук. (Парни стояли перед ним, как две девственницы перед святым Иосифом.) Что, дыхалку перехватило? Тачку оставляю вам. У вас в запасе еще полчаса.
– Это что, чудо? – прошептал армянин, еще минуту назад говоривший, что Гю не вернется.
– Ну, сматывайтесь, – улыбнулся Гю и зашагал в сторону Прадо, чтобы сесть в трамвай. Пассажиров в вагоне не было; он вошел, но, собравшись заплатить, обнаружил, что у него нет ни сантима. Гю обшарил все карманы.
– Какой я рассеянный, – сказал он кондуктору. – Моя жена должна встретить меня на конечной. Вы не подождете?
– Не волнуйтесь, – ответил тот.
«Если Цыганка не придет, – подумал он, – это отличный способ обратить на себя внимание».
Но она пришла и в кармане у нее нашлось немного мелочи. Пошутив с кондуктором, они ушли под ручку.
– Тебе следовало взять такси, – сказала она.
– Нет, – возразил Гю. – После побегов легавые всегда допрашивают таксистов о пассажирах, которых те подвозили в это время.
– Как ты думаешь, можно здесь остаться?
– Нет. Они замели меня в парке Борелли и запросто могут обыскать район дом за домом.
Цыганка аккуратно закрыла за собой дверь.
– Кошмар, – сказала она. – Куда мы денемся на эти несколько дней?
– Куда угодно. Ты можешь пойти к Жюстену или даже в гостиницу. Тебя-то не ищут.
Ей показалось, что он напряжен.
– Завтра у меня встреча на корабле с одним парнем, – сказала она. – Ты сможешь уехать немедленно.
Он раздевался, чтобы помыться.
– Завтра будет видно. Ты читала газеты, видела, что они на меня повесили?
– Это ничего не значит, – ответила Цыганка. – На них никто не обращает внимания.
– Я обращаю.
Он рассказал ей все, начиная с похищения, организованного Бло.
– Тебе не в чем себя упрекнуть, дорогой, – уверила она. – Абсолютно не в чем. Ты богат, надо уехать и все забыть.
– Вентуру замели! – завелся Гю. – Понимаешь, что это значит? Я назвал его имя. (Он стукнул себя в грудь.) Я, Гюстав Минда, рассказал о нем, и его замели, пытали, издевались над его женой, продержали ее два дня в полиции. Я должен его оттуда вытащить.
Она неподвижно стояла посреди комнаты. Он сел на кровать, обхватив руками голову.
– Я знал его совсем мальчишкой, он мне всегда доверял. А когда я увидел его привязанным к креслу с воронкой во рту, он на меня так посмотрел! Это надо было видеть… Как он на меня смотрел.