*
Мне было интересно, есть ли какой-нибудь способ избавить людей от самых сильных страданий. Что если каждый будет страдать одинаково под молчаливым укоризненным взглядом богов? Наступит ли когда-нибудь время универсального лекарства? Кто захочет быть мучеником во времена, когда не будет боли?
*
Хоть мы и не могли разговаривать, я просил женщин остаться со мной, потому что их запах поддерживал меня. Я чувствовал проблеск надежды во взгляде ребенка, который не испытывал ко мне жалости. Его недоумевающий взгляд был доказательством того, что я существую. Мы слегка улыбнулись друг другу. Я хотел каким-то образом облегчить его жизнь. Как кто-то смел предполагать, что лишения – это всё, что его ждет? Умеренность – это другой вопрос.
*
Мне было интересно, смогу ли я любить кого-нибудь, не погружаясь в прежнюю суматоху. Смогу ли я выжить в этой безжизненной пустыне, где похоронено столько кочевников. Казалось, что многие люди, как и я смотрели вверх на эту чистейшую голубизну неба. Я дрожал под палящим солнцем, редкие журавли прокладывали свой путь по небу, было еще не слишком поздно.
*
Пышные кусты бугенвиллеи78, алый водопад из вьющихся роз, шепот облицованного мозаикой фонтана, дрожащие оливковые деревья – не это ли волшебство я видел ежедневно? Наконец я мог прекратить борьбу.
Хотя мысль уже была сформулирована, я ненавидел себя за ее беспечность. Как я мог размышлять о поверхностных вещах? Я должен искать противоречия. Я должен улучшить мир. Я должен быть более сострадательным, идти в трущобы, чтобы поднять на ноги умирающих, дать приют сиротам, остановить волну революций. Я дремал среди затихающих звуков. На рассвете вмешивались незнакомцы - тормошили меня и видели, что я начеку. Каждый день я изучал палитру несовершенства и выбирал ничтожные действия, которые должны успокоить меня.
*
И все же я до сих пор искал любовь. Стремление к непознанному отвлекало меня от грусти. Каждое утро мимо моей пальмы проходила, не глядя на меня, красивая женщина с упругой грудью. Если бы только она взглянула. Однажды я встретился взглядом с берберкой и напряженно смотрел в ее зеленые глаза, пока запрет и обычай не разорвал эту связь. В другой раз я сказал что-то неразборчиво грустной рыжеволосой женщине, с улыбкой, отошедшей от меня. Магия женщин приносила мне облегчение.
*
Однажды утром я проснулся с легким сердцем и отправился на прогулку, чувствуя себя обновленным. Прекрасная мечеть Кутубия 79 возвышалась над городом. Клубы пыли поднимались в воздух. Печаль ослабила свою хватку. Я присоединился к молитве имама. Верующие высыпали из мечети и преклонили колени на дороге. Нищие припали к земле и протянули руки, каждый повторял свой напев. Я смотрел, как чистильщик обуви рекламировал свои услуги, выбивая дробь по ящику. Морщинистый сказитель с белой бородой притягивал толпу. Время от времени кто-нибудь обращался к нему и поднимал руку с банкнотой между пальцев, и поскольку этот ритуал предвкушения возникал вновь и вновь, толпа росла. Дюжина слепых стариков пели в унисон с вопросительными интонациями, их глаза закатились и смотрели в небеса.
В глубоком трансе народ гнауа80 был истинно свободен, кисточки на их колпаках судорожно колыхались, словно флаги восстания, и заклинатели змей играли в такт с ними.
Воробьи и голуби кружились в пыли и дыме от грилей. Продавцы воды выливали сверкающие струйки, пока колокольчики на их широких красных шляпах бились от колебаний воздуха. Я хорошо себя чувствовал в этой анонимной толпе. Я был частью этого танца и не чувствовал сожалений. Я понимал, как запечатлеть себя в этом моменте, чтобы я смог стать частью структурированного хаоса. Я присоединился к анонимной игре взглядов, позволил себе плыть, невесомо, по этой зыби, откликающейся на каждую мелочь. Нужно разбить время на еще более мелкие промежутки, покинуть одну секунду, чтобы погрузиться в другую, без сожалений или ожиданий, просто с ощущением чуда от самого факта повторения. Наконец-то я чувствовал, что существую в своей неподвижности, подхваченный новым ритмом. Я стер все воспоминания: я никогда не существовал, я никогда не буду существовать, я просто существую в этот момент времени.
Нефертити, богиня несбыточного, плыла над сквером; женщины закрыли лица вуалью, мужчины рыдали.