— Было приятно с тобой познакомиться, но мне нужно поторопиться. У меня скоро занятия.
— О, конечно.
Мы встали, и только я протянула руку, как Соня сгребла меня в охапку и крепко обняла.
— Извини, в нашей семье обожают обниматься. Сама увидишь.
Я рассмеялась и обняла ее в ответ.
— Спасибо, Кэрри, — тихонько прошептала она мне на ухо. — И передай Тони, что он, как всегда, получит восторженный отзыв.
— Передам.
Соня пообещала скоро позвонить, а потом ушла.
— Надеюсь, тебе нравится куриный салат, — сказал Джош, протягивая мне завернутый в бумагу сэндвич.
— Очень, — соврала я.
Черт побери, Джош появился в кампусе с корзиной для пикника, и разве могла я ответить иначе?! Даже если бы бутерброд был покрыт слоем грязи, я бы, наверное, все равно съела его.
— Я хочу тебе кое в чем признаться. — Он указал на всевозможные сэндвичи, чипсы и домашнее печенье. — Все это приготовила моя мама. Я хотел просто заказать еду на вынос, но она напомнила, что ты работаешь в закусочной, и хотела угостить тебя домашней едой, пусть это и просто сэндвич.
Вероятно, Беннеты были милейшими людьми.
— Поблагодари свою маму от меня. Как прошел твой день? — спросила я, пытаясь завязать беседу.
Джош вздохнул.
— Честно говоря, не очень хорошо. Но сейчас стал лучше.
— Мой тоже.
Мы улыбнулись друг другу.
— Вероятно, у меня ждет много плохих дней, — тихо сказал Джош. — Я старался загрузить себя работой, но был так нетерпелив и рассеян, что отец просто прогнал меня из офиса. Родители просили, чтобы я некоторое время пожил у них. Я выполнил их просьбу, но чрезмерная забота и опека начинают действовать на нервы. Я срываюсь на них… Мне просто нужно… Честно говоря, даже не знаю, что мне нужно…
— Тебе нужно время. Мой отец умер уже давно, и у меня до сих пор случались плохие дни.
— Время и правда лечит?
— Ты имеешь в виду, будешь ли ты меньше скучать по Одри?
Джош кивнул.
— Нет. Я знаю, что наши случаи не совсем похожи. Я не теряла ребенка, но думаю, что скорбь по ушедшим любимым людям универсальна. Не стану врать, мне еще больно. Иногда боль накатывает с такой силой, что становится трудно дышать. Но ты заставляешь себя, и со временем учишься игнорировать боль, чтобы продолжать дышать, вставать каждое утро с постели и жить дальше.
Я видела слезы в глазах Джоша, и он, очевидно, видел мои, потому что дотянулся до моей руки и накрыл ее своей.
— Кэрри, ты разговаривала с кем-нибудь об этом? С психологом, например? Родители считают, что мне это поможет, и завтра я иду на первый сеанс.
— Очень надеюсь, что, в отличие от меня, тебе это поможет. Большую часть времени я говорила о моей матери, а не о моем отце, поэтому перестала ходить на встречи с психотерапевтом.
Джош грустно улыбнулся и сжал мою руку. Нас связывали боль и чувство утраты. С одной стороны это странно, а с другой — не так уж плохо и даже приятно найти кого-то, с кем можно ими поделиться.
— Я тоже должна тебе кое в чем признаться.
— Да?
— Сегодня я познакомилась с твоей сестрой.
Джош прекратил жевать.
— Ты познакомилась с Соней?
— Она пришла в закусочную.
Джош застонал.
— Прости, Кэрри. Я сказал ей держаться подальше.
— Все нормально, — заверила я его. — Она была по-настоящему милой. Хочет пригласить меня поужинать с ней.
— Если моя сестра возьмет тебя на свидание прежде меня, я очень разозлюсь, — пробормотал Джош и надулся.
Видя его таким, я не могла не рассмеяться.
— Я думала, что сейчас наше первое свидание.
— Нет, это просто встреча за сэндвичем с курицей.
— Замечательный мужчина устроил для меня пикник в этот солнечный денек. С моей точки зрения — это идеальное первое свидание, — призналась я и пожала плечами.
— Правда?
— Правда. Когда ты узнаешь меня получше, то поймешь, что мне довольно легко угодить.
— Я очень хочу узнать тебя лучше, Кэрри.
— И я. Но прежде нам необходимо поговорить о том… что же происходит между нами.
— Ты имеешь в виду невероятную химию? Потрясающий секс? И…
— Да, все это.
— Ладно, — согласился Джош, но вместо того, чтобы говорить, мы сидели в полной тишине следующие несколько минут. Я ела свой сэндвич и пялилась на красивый фонтан, который студенты огибали по дороге на занятия. А Джош нервно подергивал ногой, поедая свой бутерброд.
— Почему это так неловко? — наконец, спросил он.
— Потому что мы чужие друг для друга, я думаю.