— Ну, не все было плохо, верно?
Мы улыбнулись друг другу, когда вспомнили домик на дереве.
— Верно. На самом деле, плохого-то и не было. Просто слишком много всего, чтобы сразу принять.
Джош кивнул.
— Месяцы разочарования в твоей матери не исчезнут за ночь. Тебе нужно время. Может быть, когда она переедет в город, у тебя будет это время. Вы попытаетесь узнать друг друга снова. Построите отношения, которые хотите. Я считаю, что между матерью и дочерью существует какая-то особая связь. Или должна существовать…
Его голос затих, и я знала, что он думает о своей дочери. Со всем, что случилось с моей мамой, я совершенно забыла поднять тему Слоун.
«Было ли сейчас подходящее время? Будет ли когда-нибудь подходящее время?»
— Ты думала об их предложении? — продолжил Джош. — Насчет того, чтобы переехать к ним?
— Я решила, что мне больше нравится моя квартира.
Джош вздохнул.
— В чем дело?
— Я боялся, что так и будет. Ты даже его не рассмотришь?
— Зачем?
— Это бы облегчило тебе жизнь. Тебе больше не придется беспокоиться об аренде, и жить ты будешь в спокойном районе.
— У меня спокойный район. И разве не будет лицемерием жить в шикарном особняке матери, когда я не простила ее? Ты сам сказал, что прощение требует времени.
— Тогда позволь мне помочь тебе, Кэрри.
Я рассмеялась.
— Помочь с чем?
— С колледжем.
— Нет.
Джош пождал губы и продолжил вести машину.
Следующие пятьдесят миль мы ехали в неловкой тишине. Мне хотелось размять затекшие ноги и глотнуть свежего воздуха, поэтому я попросила Джоша остановиться на ближайшей заправочной станции. А еще мне нужно рассказать ему о Слоун.
Джош направился к торговым автоматам, а я присела на скамейку.
— Как ты узнал, что я люблю их? — спросила я, разрывая пакет с крекерами в виде животных, который он мне вручил.
— Я и не знал. Думаю, это просто привычка. Одри любила их и всякий раз умоляла купить, когда мы отправлялись в поездку. Слоун всегда занудствовала, что Одри не должна есть нездоровую пищу. Но она жаловалась и на более нелепые вещи.
Я глубоко вздохнула.
— Кстати, о Слоун… Я встретила ее. Случайно. В закусочной. Я даже не знала, что это Слоун, пока она не начала рассказывать о своей дочери и аварии. Она все время плакала… Слоун так же опустошена, как и ты, Джош…
Джош смотрел прямо перед собой с каменным лицом, а я, как последняя дурочка, продолжала говорить.
— Она… она сказала, что Одри любила расстегивать ремень безопасности, что у нее была такая игра. Обычно, в таком случае вы съехали на обочину, но в тот день…
— Остановись.
Голос Джоша был глух и безжизненен.
— Извини, Джош, я должна была тебе сказать — ведь мы пытаемся быть честными друг с другом. Но, как рассказать я не знала. Ты ее ненавидишь Слоун. Вероятно, на то есть причины, но…
— Но что? Ты ей веришь? Потому что она пролила несколько слез, ты веришь, что она не виновата?
— Это не то, что я имела в виду…
— Она убила мою дочь, Кэрри!
Я с тревогой сглотнула.
— Я понимаю, почему ты так себя чувствуешь, но…
— Она убила мою дочь!
Джош медленно встал и вернулся к машине. Я выбросила свои нетронутые крекеры в мусор и последовала за ним.
Поездка домой была мучительной. Джош не говорил. Он просто смотрел на дорогу, с лицом, застывшим, словно маска. Я хотела извиниться, позвонить его психологу, коснуться его, утешить, но в результате не сделала ничего.
Я его не тронула.
И он не трогал меня.
Даже когда мы остановились у моего дома, Джош просто позвонил в такси и вышел из машины, не потрудился попрощаться.
Я ожидала возвращения прежнего Джоша — того, что исчезает на несколько дней без единого слова — и сильно удивилась, когда он ждал меня у двери квартиры.
— Привет.
— Здравствуй.
— Хочешь войти?
Он кивнул и прошел за мной в квартиру.
Покормив Орео, я присоединилась к Джошу на диване.
— Прости меня, Кэрри.
— И ты меня.
— Тебе не за что извиняться.
«Конечно, не за что — в конце концов, я не приглашала Слоун в закусочную и не заставляла рассказывать об аварии, но…»
— Знаю, однако, я могла бы выбрать более удачный момент для такого разговора.
— Это не имело бы значения. Я столько времени потратил, ненавидя Слоун, что иногда забываю — она была хорошей матерью и действительно любила нашу маленькую девочку.