В обеденный перерыв, прогуливаясь неподалёку от офиса, по парадным, облагороженным аллеям среди крестов и высоченных стел с красными звёздами, написала своему терапевту, а к моменту выхода за кованую ограду, уже получила в ответ время и место ближайшей встречи.
В родное рабочее гнездо вошла хоть и не очень сытая физически, больше морально удовлетворённая, но в приподнятом настроении. Даже с улыбкой.
Остаток дня прошёл в хорошем рабочем темпе. Дела спорились, чай выпивался горячим, отлично выдрессированные коллеги хоть и навещали чаще обычного, но являлись не с пустыми руками. Запасы фруктов пополнялись очень кстати, так что я сильно против незапланированных визитов не возражала.
Покинув родной офис с первым ударом «вечернего колокола» к окончанию трудовой деятельности, по всё ещё летнему и полупустому городу, быстро домчала сначала до сада, а потом и до родителей. В обоих случаях мои крошки, с вещами, гуляли на площадках и меня натурально караулили, так что не пришлось даже из машины вылезать. Помахала в окно воспитателю, а потом и дорогому родителю. И всё — укатили домой, бодрить и донимать Веру, а чего она от нас целый день отдыхала?
То, что муж сегодня не подавал никаких признаков жизни в мессенджерах, соц. сетях или телефоне, я поняла только тогда, когда, довязав третью корзинку, принялась за оранжевую кошечку.
Неприятно.
Но, вместо слёз и тоски, этот факт почему-то спровоцировал у меня вязальный раж. Из которого я выпала ближе к трём часам ночи, окружённая кошкой и таким эм-м-м, абстрактным, зайцем, что Мазай с перепугу мог вполне выпасть из лодки, если бы этот экземпляр встретился старому деду на каком-либо пригорке.
Ну, завтра проверим Львёнка на стрессоустойчивость, раз так.
46. Артем. Август. Т.
Вечернее знакомство с семьёй Александра Аркадьевича прошло смазанно: после дороги оба были сильно утомившись, засидевшись и вообще на нервах. Хотелось уже поесть, помыться и прилечь, а не разговоры разговаривать.
Вежливо кивнув, встречавшим прибывших на крыльце, жене и дочери гостеприимного хозяина, Артём, не задерживаясь в холле, проследовал в выделенные ему апартаменты. Всего в его распоряжении комнат оказалось три: гостиная, кабинет и спальня, с примыкающим к ней санузлом. Всё в кремово-коричневых тонах, с минималистичной обстановкой, лаконичными линиями интерьера и редкого декора.
Стильно. Достаточно дорого. Чисто.
Возможно, для этого города — статусно.
Но очень холодно. Настолько, что он даже скрытую сплит-систему поискал. Безуспешно. Зато в недрах шкафа обнаружил дополнительное одеяло и пушистый плед.
Подумал, что, исходя из недавних слов любящего отца, все близкие отношения с папиной принцессой предполагались исключительно в замужестве. Так что греться предлагалось по старинке — одеялами, видимо.
Выйдя из душа и обнаружив в гостиной накрытый ужин, решил сначала перекусить, а потом уже звонить жене.
Ну, собственно, за столом на диване он, прилично так подмёрзший, утром и проснулся. Как был: в халате, с гнездом на голове (кажется, Уля говорила, что надо бы в парикмахерскую зайти), с бутербродом в одной руке и телефоном в другой. Абсолютно дохлым телефоном, по банальной причине — сел аккумулятор.
47. Ульяна. Август. Санкт-Петербург
Лучший из дней рабочей недели — пятница, потому как манит и обещает просто одним своим существованием. У меня наступившая должна быть продуктивная и разнообразная. Раздав детей по бабушкам и садам, умудрившись не забыть из дома пакет с вязаными шедеврами, прикатила в офис. День помчался, как обычно — всё горит, кипит, булькает, трясётся без конца и края.
Отработала нормально, в обед снова, для умиротворения, погуляла и даже в процессе пообщалась с супругом. Письменно.
Сдержано, информативно, безэмоционально.
Пока так, на большее меня не хватит. И злюсь, и обижена, и несчастна. И сама, понятное дело, дура…
На ужин у меня очередной психоэмоциональный загон, потому как с Леоном по-другому не бывает. Но штош. Отдохнём, как известно, в морге. А пока улыбаемся, машем и пашем.
Несмотря на банальный букет бордовых роз, чёрный кожаный прикид московского мажора и понтовый мотоцикл, посидели мы с Леоном хорошо. Договор с сетью магазинов его матери он привёз подписанный, пакету от меня возрадовался, психоделического зайца решил оставить себе в лечебных целях — возвращаться в реальный мир после загулов с психотропными препаратами и алкоголем. Поржали даже слегка над схожими методами воспитания у наших матерей. А потом, Львёнок не был бы собой, если бы не сотворил какую-нибудь нелепую дичь и провокацию, ну, правда.
На этот раз он, после ужина, позвал меня продолжить наш душевный вечер… в бане.
Да, банальность в квадрате, но это же классические стереотипы! Понимать надо! Он же ко мне по всем правилам подкатов и демонстрации намерений…
Так же весело и задорно, как древний сальный бородатый анекдот.
Получил по тыкве подушкой. Осознал. Покаялся:
— Не гневайся, государыня-рыбка! Я больше не буду…
— Больше и не надо. Твои тридцать всё чаще кажутся мне тринадцатью, максимум. Завязывай уже с этой бандитской романтикой, как из «Улиц разбитых фонарей». А так, для справки: баня — последнее место, куда меня надо звать. Я её боюсь и жутко не люблю.
Золотистые брови Леона украсили его же чистый лоб:
— Боишься? Баню? Чего она тебе сделает?
— Я в ней задыхаюсь и умираю, вообще-то.
Ну, не рассказывать же, что этот глубинный страх — из детства. С тех пор, когда меня, двухлетнюю, мыли в глухой тайге в бане по-чёрному, состоящей из крохотной комнатушки с печью и палатки, в качестве места раздевания-одевания. Детский ужас оказался настолько силён, что панические атаки вот-вот недавно только прекратились. Благодаря двадцати годам активной банной терапии под руководством настойчивого супруга. Как раз фаната разного рода терм. Так что я могу мыться в сауне, если она просторная, светлая, двери легко открываются и температура в парилке не выше ста градусов. При несоблюдении хоть одного из условий — остановка дыхания, паралич голосовых связок, мало контролируемый ужас.
Видимо, что-то такое мелькнуло на лице, потому что Львёнок пересел ко мне на диван, сгрёб в охапку, усадил к себе на колени, укутал в плед и укачивал, как я в младенчестве детей.
Тепло, хорошо, спокойно. Да, сидеть так здорово, но пора и честь знать. Завтра у Наденьки праздник, пора матери мчать домой — готовиться.
— Ты обратно в Москву когда?
— Эх, Колючка, что ж ты неласковая такая. Всё гонишь меня куда-то, то по делам, то домой.
— Сам сказал — Колючка, так что я просто имя оправдываю. Так, когда?
— А что?
— У Нади завтра день рождения, поэтому, если ты вдруг ещё здесь, милости просим на детский праздник.
— О, как. Неожиданно. Но мы же, вроде как, с девчонками гулять в парке собирались и на аттракционы?
— Ну, тогда не в этот раз. Завтра аттракционы мне никак не впихнуть в расписание.
— А я на следующие выходные к вам приеду просто так, без корзинок. Планируйте маршрут, погода даже здесь должна быть ещё годная.
— На том и порешим. Приятно было повидаться. Дела мы успешно обсудили, маме — привет и пакет. Поеду я домой.
Конечно, он, воспитанный мальчик, поплёлся меня грузить в машину, хотя я вполне в состоянии была сделать это сама. Обнял на прощание и пробормотал тихо в макушку:
— Ладно, раз усыновить ты меня отказываешься, давай рассмотри мою кандидатуру в качестве второго мужа, Колючка.
— Да иди ты, со своими абсурдными идеями, хороший мамин сын! — хлопнув ладонью по затянутому в кожу широченному плечу, водворилась за руль и стартовала в сторону дома.
Настроение, изрядно попорченное событиями среды и ожиданием завтрашнего родственного слёта, слегка улучшилось. Поужинала я, опять же, вкусно.
А родственники с претензиями, советами и комментариями?