Светлана интенсивно мерцала глазами, вздыхала, обмахивалась бумагами, цокала каблуками.
Бесила.
55. Ульяна. Август. Санкт-Петербург
Благодаря Польке, Владу и Леону воскресенье прошло у меня сносно. Я успела пошуршать по дому, метнуться в магазины и по родственникам, «страдающим разным», сделала маску и связала две корзинки. Маленькие, но всё же. Завелась с подставками под кофейные чашки, но, из предполагаемого набора, успела, к возвращению детей, только две.
Львёнок уволок всё. Был доволен, но напомнил про спецификации. Боже, я про них вообще забыла!
В планах на понедельник, кроме матушки в больнице, и родительской квартиры (только бы всё было не хуже!), у нас ещё Любин ортопед, совмещённый с мечтой снять гипс. Опять почти весь день в разъездах получается. Детей с собой придётся брать в клинику с гипсом всех, а то они у меня одичают без присмотра матери совсем.
Утром бодрые дети требовали завтрак в восемь. Разлепив принудительно один глаз, уговорила подремать до девяти вокруг меня.
После завтрака у нас получились сплошь только хозяйственные дела, потом небольшая прогулка по посёлку. С обязательным посещением детской площадки, где ребёнку с гипсом только качели и песочница подходят. Но вот каково мне потом этот долбаный песок из гипса вытрясать? Как он умудрился забиться под носок и бахилы, зараза?
Одна надежда, что вечером нас от этого недоразумения избавят. Иначе распрекрасный, белый, мелкий, высокого качества песок снимет с ноги дочери такую «стружку», что лечиться мы будем долго и упорно.
В обед всех покормила, уложила, план действий с Верой обсудила. Полдник, наряды «в люди», время готовности. Выпила, максимально мощную из доступных, таблетку от давления, потому как голова, трещавшая с утра, от обычных обезболивающих не проходила. А за руль с мушками в глазах, звоном в ушах и с гудящей головой садиться — так себе идея.
Маршрут знакомый, время подумать есть и на кольце, и на светофорах. Ничего утешающего не приходит в голову. Пока сплошной мрак. А, да, ещё же надо всё же уточнить у мужа — не пора ли мне воспользоваться сервисом «Госуслуг», дабы подать на развод. А то всё не добраться мне до оформления официального расставания.
Артём молчит.
В таком нервно-напряжённом состоянии, как в организме сейчас, очень хочется ну хоть какой-то конкретики и определённости. Ибо утомительно. Сил уже давно нет и никакого здравого размышления тоже.
Родители сегодня не сильно порадовали. Потому что кто-то из умников вложил-таки Любин гипс матушке, она дала сосудистый криз, поскольку успела, как раз перед этим, узнать об очередном батином запое. Просто невероятное бинго.
Лечащий врач к родительнице не пустил, но сказал, что опасность миновала. Стыдил, что мы, нерадивые дети, постоянно подвергаем здоровье матери дополнительным стрессам и опасности. Если же начнем матушку беречь, то, возможно, через неделю — полторы, он отпустит её домой.
Вышла из больницы слегка охре… удивлённой. Это я, значит, «нерадивые дети»? Если нет, то почему за них выслушиваю?
Было очень обидно.
Ясно, что врач говорил образно и обобщил, но досталось-то, как обычно, мне — «хорошей, воспитанной девочке». И это бесило особенно.
Про батю ничего, кроме мата, в голове не сложилось. Но, что вы хотите от больного человека, да? Да ничего я от него не хочу! Участвовать я в этом цирке не хочу. Это очень тяжело, ненавидеть собственного родителя, знаете ли. Ведь я знаю всё и про зависимость, и про созависимость, и на терапию именно по этой проблеме ходила, и максимально сепарировалась. Но нет. Всё равно это периодически накрывает. И опять меня.
Конечно, домой приехала морально разбитой и сильно угнетённой. Но мысли «о хорошем» по дороге к ортопеду меня ещё посещали.
После рентгена стало понятно, что зря.
Спасибо, что старый, замызганный гипс таки сняли, раневую поверхность обработали, сфоткали. А вот картинки доктору не понравились. В итоге у нас новый гипс. В этот раз точно на две недели, но как для вип-клиентов, да ещё таких милых и активных девочек, то снимем мы его не в понедельник через две недели, а в субботу, предшествующую этому долбаному понедельнику. Ну, что, три четверти августа у меня младшая дома и с ограничениями подвижности.
Моя спина столько не вынесет, боги! Надо к остеопату записаться не только в ближайшую среду, но и через неделю, и, наверное, на ту субботу, где мы с этим тяжеленным украшением расстанемся.
О, такой поток сознания у меня широкий. Не иначе, давление упало, и мозги заработали.
Приехали домой дюже утомлёнными, и это мы ещё в кафешке рядом с клиникой поужинали (а кто-то предусмотрительный, захватил кое-чего оттуда на завтрак). Пока все перемылись, перессорились в процессе (святое дело!), да уложились — уже такое время, что ни читать, ни вязать, ни долбаные описания кропать. Ничего. Только упасть и спать.
Брат с сестрой доложились — оба до пятницы не в городе. У одной выездной интенсив, у второго то ли выставка, то ли семинар, то ли ещё чего, толком не разобрала.
Выдала им за мамин криз, Любин гипс и вообще неуместную болтливость, вместо пользы.
Расстались обиженными друг на друга.
Ну а что? Пока ярко выраженно страдаю только я. Остальные больше переживают моральные терзания. А у меня и голова, и спина, и руки-ноги, ну, и морально я тоже очень сильно страдаю, да. У меня и поводов, кстати, больше. И они же ещё об этом не знают. Да и мне самой толком о себе и отношениях с супругом подумать некогда. Но надо.
Напишу завтра мужу, с утра.
56. Артем. Август. Т.
Во вторник, серым, промозглым утром, когда погода так напоминала родной Питер, а вовсе не это лесное захолустье, Артём решил, что пора. Жене улетело сообщение. Звонок сейчас, по дороге на работу, был категорически неуместен, из-за разницы во времени. А сообщение она своим утром прочтёт, по дороге на работу обдумает и из офиса напишет. Даст бог, к трём часам ответит. Значит, они вполне смогут поговорить перед ужином, на который был заявлен рататуй. Ну, что он ещё мог вспомнить экзотическое с утра? Имеет ли смысл лазанью завтра попросить?
Долой моральные терзания, надо разделаться с сегодняшними заявками, да ещё одно заключение со вчера осталось не законченным.
Дальше день покатил своим путём: забегали учредители, появлялся кофе, иногда случались перекуры. Обед прошёл мимо, ибо с Савельичем обсуждали схожие сложности при оценке двух заявок, которые были у обоих в процессе. Телефон подал признаки жизни ближе к пяти часам. Видимо, Ульяна на обед вышла.
Жена предлагала поговорить. На выбор были обозначены несколько временных отрезков: вторник с 15–00, среда с 10–00, среда с 15–00. Небогато и странно.
Написал, что выбирает среду с 15–00. Завтрашний вечер: или на работе задержится, надо только секретаршу отпустить до этого, либо от «семейного ужина» откажется и поговорит из своих комнат.
От Ульяны прилетел короткий «Ок», видимо, на работе опять контейнера косяком повалили.
Не утерпел, спросил: «Как дети?». И очень напрягся, когда жена долго не отвечала.
Ответ в итоге прилетел, но Артём сам не сильно понимал, как на него реагировать.
«Живы. Проводят лето, кто как может».
Остаток рабочего вторника прошёл смазанно. Чего-то он накропал, конечно, но за адекватность не ручался. Надо всё это завтра перечитать с утра, на свежую голову.
57. Ульяна. Август. Санкт-Петербург
В среду удалось вписать семейного остеопата, разговор с мужем и посещение родителей в дневной график непрерывно с полудня.
Дети оставались на пять часов моего выезда под надзором свекрови номер один в родном огороде. С разрешением смотреть мультики после сна и полдника.
Надеюсь, новых сюрпризов сегодня жизнь мне дома не подкинет. А от мужа что бы это ни было — это уже не сюрприз будет, а хоть какая-то определённость.