— Хорошо, скажу по-другому: сегодня можете быть свободы, как только уберете здесь всё лишнее. С понедельника Вы со мной не работаете. Вопрос с учредителями я решу. Всего доброго, — скрипнув зубами, удалился в кабинет, прихватив очередную чашку кофе.
Нет, уму непостижимо! Надо же было такое придумать?!
Негодование бодрило приятнее и сильнее, чем никотин, между прочим.
О, видимо, и ярость не за горами.
Настырная девица процокала за ним в кабинет.
— О, я понимаю, это такое формальное соблюдение приличий, — хихикнула надоеда, — а сейчас, можно уже закрыть дверь и приступить к тому, что по-настоящему важно. И чего нам обоим дааавно хочется, — облизнулась так, что чуть слюна не закапала.
Бл*, как же это в жизни мерзко выглядит. В кино почему-то это или мило — нежно, или огненно, или завораживающе. Предполагается такой мощный флер соблазна, а на деле — пшик, всего лишь маленький китайский фонтанчик вместо грандиозного салюта на сотню залпов и с россыпью огней по всему небу.
— Вон. Убирайтесь. Так понятнее? — он что, уже рычит?
— Вау, какой Вы горячий! Повезло же нашей бледной немочи, папенька не смог Соне найти принца, так изловил дракона! — Светлана протянула руку, видимо, желая погладить по щеке.
Покоробило от перспективы. Перехватил ладонь, завернул хищную лапку за спину и поволок нахалку вон из кабинета. А она верещала:
— Чего вы прикидываетесь! Все и так знают, что Вас этим тендером любящий папочка купил. А дочь идёт в комплекте с договором на стройку. Но она же никакая, ничего не умеет, ничем не порадует, кроме приданого. А мужику нужен регулярный секс и нормальная баба. Всё равно будете искать любовницу. А зачем её искать, если мы так друг другу подходим и уже работаем вместе?
Сука, ну, как такое в голове появляется? На хер ему сдалась эта идиотка? С чего она вообще взяла, что нравится ему?
Да, но день сюра и трындеца, меж тем, и не думал заканчиваться.
Когда он подтащил упирающуюся и пытающуюся вывернуться из захвата бывшую свою секретаршу к двери, последняя, естественно, распахнулась.
— Ой, а я ужин привезла, — выдохнула София: золотистая блондинка с васильковыми глазами в синем платье с широкой летящей юбкой и рукавами-фонариками. У Веры было такое на выпускном из детского сада.
— Это Вы удачно зашли, — рыкнув на одну, вторую кивком пригласил в кабинет, — Светлана уже уходит. И больше со мной не работает. Ясно? С вещами на выход. Сейчас.
Роковая брюнетка зло сверкая глазами и шёпотом бормоча проклятья вылетела из приёмной, прихватив только маленькую дамскую сумочку.
Артём потёр руками лицо, тряхнул головой и пошёл в кабинет.
Там его ждал второй раунд Мерлезонского балета.
62. Ульяна. Август. Санкт-Петербург
Открывать свою жизнь заново оказалось удивительно и приятно. Даже на стадии планирования восторженные пузырьки уже булькали в животе. Пятница оказалась полна неожиданных приятностей: старшим детям нашёлся шикарный городской лагерь с психологическим сопровождением, где их готовы были принять уже в понедельник; доставка еды на неделю решила вопрос с пропитанием тех, кто оставался «на городу»; первая свекровь, живущая по соседству, согласилась по утрам сидеть со спящей Любой, пока я буду отвозить старших в лагерь; краткие отчёты Сени и Поли о состоянии родителей внушали оптимизм и успокаивали семейную паранойю.
Плюс, внезапно позвонившего после обеда, Львёнка мне было чем порадовать: я успела с утра, приглядывая за хозяйствующими дочерями, написать три спецификации и довязать набор подставок под чашки. И планы вязальные на последнюю «гипсовую» неделю имела грандиозные.
В лучших традициях внезапного «совещательного голоса», ближе к вечернему купанию позвонила Шуша:
— Эх, Шпулька моя, как я тебя здесь вспоминаю!
— Надеюсь, местные жители от твоего забористого лексикона при этом не вздрагивают, и не разбегаются? — на душе благостно, можно даже немножко шутить. Ну, на пробу, так сказать.
— Да, дорогая, холодное питерское лето теплее и добрее тебя не делает, а пары недель у настоящего моря тебе явно не хватило, чтобы согреться в достаточной мере.
— Ну, это было понятно эм-м-м всегда. Ты сегодня, как обычно, в пятницу бухнуть со мной по скайпу или другая какая надобность обнаружилась?
Шуша чем-то зашуршала в трубку. Потом тяжело вздохнула. Пофыркала.
— Шушенька, здоровья у меня и раньше-то было немного, а сейчас и вовсе недостаток нервных клеток ощущается, да и давление скачет. Хоть ты меня не нервируй, а?
— Короче, такое дело: что там у вас с Полькой дикое происходит? — очень-очень настороженным тоном вопросила Ксана.
Вот чего я не могла предположить, так это такого разворота. Неужели, погрязнув в своём собственном болоте печали, я прощёлкала беду с сестрой? Но мы же вот только разговаривали: и вчера прекрасно, и сегодня отлично?! Или это семейная «хорошая мина»? Ё, вроде жизнь слегка стала налаживаться. Даже не стала ещё, а чуть свернула к свету из непроглядной зад…, пардон, тьмы.
— Не знаю, что тебе сказать. Говорила с ней вчера и сегодня. Сложности были мне озвучены с работой немножко, ну, и те, что к родителям имеют непосредственное отношение, — начала я перечислять.
— Это я знаю, — перебила Шуша, — мы на связи почти каждый день. Я очень сочувствую, что мама ваша в больнице, но прогноз, вроде, благоприятный, да?
— Прогноз да. Ждём выписку в конце следующей недели.
— Вот видишь, всё нормально будет. Батя тоже не впервые «отдыхает душой», всё мы это знаем и всё мы понимаем.
— Да, никто не удивлён, просто неприятно, — вздыхала я скорее с лёгкой печалью, чем пребывая, как обычно, по поводу отцовых запоев, в тоске и ярости.
А завтра с терапевтом пообщаюсь и совсем попустить должно.
— О, даже ты не сильно печалишься! Рада слышать, но давай всё же вернёмся к истокам: что там за хмырь у неё образовался такой таинственный? Она партизанит, но ты-то должна же знать?
Я прилично обалдела от постановки вопроса, да и оттого, что я ни сном, ни духом вот совсем, поэтому слегка подвисла.
— Алоэ! Ты там жива, мать? — голос Оксаны звенел от беспокойства. Видимо, за нас с Полей обеих разом.
— Я тут, и я офигела от твоих вопросов, знаешь ли, — начинаю я, — ничего мне неизвестно про каких-либо Полиных хмырей. Она недавно детей моих в парк водила. С деверем и сыном маминой приятельницы. Это, собственно, все известные мне мужики и факты.
— Да, — теперь тянула уже Шуша, — удивила ты меня. Про этих двоих и я знаю. Так себе кадры, тупиковые ветви развития человечества.
— Ясно, что ничего не ясно. Ладно, спасибо за информацию, такую, неожиданную. Буду смотреть, спрашивать аккуратно, чего узнаю — тебе сообщу первой, — время сворачивать беседу, самостоятельные девчонки уже помылись, пора сполоснуть Любу да гнать всех по кроватям.
— Ты, это, меня в курсе держи. Беспокоюсь я что-то. Такая странная она всю неделю. И интенсив ещё этот.
— Так может оттуда хмырь? Тут я полностью мимо — из всей тусовки психологической я знаю только моего психотерапевта да саму Полю.
— Ты, короче, не зевай там, слышишь? Я на тебя надеюсь, — завершила разговор Ксана, обличив меня высочайшим доверием на перспективу.
— Хорошо же. Всегда на связи, — попрощалась я и поскакала домывать Любовь Артёмовну.
Новые времена — новые вызовы.
Покой, похоже, пока не готов мне даже во сне показаться.
63. Артем. Август. Т.
Пока выставил Светлану за дверь, София уже сориентировалась и взяла себя в руки: кукольное личико отражало озёрную гладь при тихой погоде — гладко, мирно, прозрачно. То есть — никак.
На столе для совещаний накрыт ужин. Сама стоит рядом, глазки в пол, в руках сумочка. Такая милая девочка из хорошей семьи, что зубы сводит от собственного несоответствия идеалу.