Они стояли в шумном баре. Алекс заказал три пива по своему поддельному удостоверению личности, близко придвинулся к Тибби и чокнулся с ней.
— Молодец, Томко. Зал был твой.
Алекс таким способом поздравлял Тибби, ей же хотелось плакать.
— Все было просто супер, — поддакнула Каура.
— Да нет, — сказал Брайан, садясь рядом с Тибби. — Ведь в зале была ее мама.
Наивный Брайан думал, что друзьям Тибби важно это знать. Его рука нашла ее локоть. Он очень переживал.
Алекс пропустил слова Брайана мимо ушей.
— Ты говоришь, тебе не понравился ее фильм? Он же был просто потрясный.
Брайан покачал головой:
— Совсем нет. — Он, как всегда, не врал.
Алекс откинулся на спинку стула:
— У тебя что, проблемы?
Брайан не смотрел на него.
— Я волнуюсь за Тибби.
— Ты ВОЛНУЕШЬСЯ за Тибби? — Злость Алекса, казалось, сгустилась в воздухе и повисла над ними плотным облаком. — Ух ты! Вот это друг. А не пойти бы тебе куда подальше и там за нее поволноваться?
Брайан посмотрел на Тибби. «Давай же, Тибби, вернись ко мне. Мы же друзья, правда?» — читалось в его взгляде. Но Тибби молчала, будто внезапно разучилась управлять своими голосовыми связками.
Алекс наклонился к Брайану:
— Два слова: «Вали отсюда». Какое непонятно?
Брайан кинул на Тибби полный отчаянья взгляд, встал и медленно вышел из ресторана.
Глаза Тибби наполнились слезами. Она провела пальцем по красному сердечку на Штанах. Она, не привыкшая к рукоделию и абсолютно неусидчивая, вышивала его прошлым летом, а под ним три слова:
«Здесь была Бейли».
Правда ли Бейли была с ней? Где доказательства?
Тибби не выдержала.
Она подперла голову руками. Сама по себе голова уже не держалась.
Алекс все еще смотрел вслед Брайану, потом обернулся и с раздражением взглянул на Тибби.
— Ну что, Тибби, — насмешливо сказал он. — Как твои суперштаны?
Если дорога покрыта шипами, не ходи босиком.
Тибби ехала вдоль зеленых лугов на север. Остановившись, чтобы заправиться, она вынула адресную книгу. Как ни странно, Тибби никогда не бывала дома у Брайана, но знала его адрес. Когда Ники исполнялось три, он захотел сам послать Брайану приглашение.
Было почти десять тридцать, когда Тибби подъехала к Бесенде. Район, где жил Брайан, походил на ее, но дома там были маленькие и новые. Тибби довольно долго колесила по улицам, прежде чем нашла его дом — одноэтажное кирпичное здание. Никакой аккуратно подстриженной живой изгороди или клумб с цветами. Только голубое мерцание телеэкрана виднелось в окне.
Тибби осторожно постучалась. Все-таки уже поздно, да и семья Брайана ее не знает. Тибби подождала пару минут и постучалась снова.
Дверь открыл толстый лысеющий заспанный мужчина.
— Да?
— Извините, а Брайан дома?
— Нет, — ответил тот с раздражением.
— А вы не знаете, где он?
— Нет. Его вообще здесь не было уже несколько дней.
Тибби решила, что это отчим Брайана.
— Может, его мама знает?
Мужчина потерял терпение:
— Не думаю. Ее здесь тоже нет.
— Хорошо, — сказала Тибби, — извините за беспокойство.
Она села в машину и уронила голову на руль. Ей было невыносимо жаль Брайана. Она медленно поехала в сторону компьютерного центра, потом свернула к небольшому парку, где обычно собиралась его компания, наигравшись в «Повелителя драконов».
Тибби увидела Брайана. Он сидел за деревянным столом, а рядом лежали рюкзак и спальный мешок. Тибби подъехала ближе. Брайан поднял голову, увидел ее в машине, встал и, подхватив рюкзак и спальный мешок, ушел.
Тибби не собиралась ехать домой, потому что не могла встретиться с мамой. К Лене или Кармен идти было поздно. Кроме того, Тибби слишком ненавидела себя сейчас, чтобы встретиться с ними.
Сердечко, вышитое на Штанах, не давало ей успокоиться. Тибби заплакала. Она стащила Штаны и поехала к Лениному дому. Там было темно и тихо. Тибби свернула Штаны так плотно, как могла, и запихнула в почтовый ящик. Потом она поехала в Вилиамстон, сгорая от стыда и в одних трусах.
Лена лежала на деревянном полу в своей комнате, жалела себя и ненавидела всё и вся.
Хорошо бы заставить себя порисовать. Лена всегда успокаивалась, когда рисовала, но сейчас ей не хотелось успокаиваться. Она упивалась своей грустью и думала: «В мире нет красоты».