Светлана Ягупова
ВТОРОЕ ЛИЦО
Природа щедра на выдумку. Особенно в испытаниях, которые подбрасывает человеку. Однако то, что выпало Виталию Некторову, наводит на мысль о легкомысленной расточительности ее фантазии. Хотя, как знать. Может, у нее был здесь особый замысел?
Случись подобное с кем другим, все, может, приняло бы иную окраску. Но Некторов был из породы везучих. Бегал ли с мальчишками наперегонки, гонял ли мяч или стрелял в тире, удача следовала за ним по пятам. В восемнадцать лет он выиграл в лотерею «Москвича», а в двадцать три стал чемпионом области сразу по двум видам спорта — шахматам и настольному теннису. Когда же заметил постоянную легкость, с какой добивается побед, отказался от состязаний.
А удача продолжала бегать за ним преданным щенком. Яркая внешность былинного богатыря: внушительный рост, русые волосы до плеч, с синим блеском глаза, — все это без труда распахивало перед Некторовым сердца и двери. И науки давались ему просто: с отличием закончил медицинский институт, работал на кафедре известного нейрохирурга Косовского.
Словом, Некторов был из тех, кому не надо вставать на цыпочки, подпрыгивать, чтобы достать желаемый плод — только протяни руку. А если к перечисленным достоинствам прибавить еще и его внимательное отношение к женщинам, то можно понять тех, которые вздыхали, заглядывая в его удивительные глаза.
Вероятно, постоянная удачливость и воспитала в Виталии характер легкий, веселый, открытый. Все его существо, казалось, излучало счастье, и там, где он появлялся, устанавливалось теплое, безоблачное настроение. Им любовались, его любили.
Но в двадцать девять лет жизнь предъявила Некторову крупный вексель. С ним случилось нечто, равное чему трудно припомнить. Пятнадцатого мая он проснулся, как обычно, от ласкового прикосновения материнской руки:
— Вставай, сынок! — и мягкий поцелуй в щеку. — С днем рождения!
Некторов открыл один глаз, улыбнулся и глубже нырнул в теплую мягкость постели. Лег он поздно, и сон не желал отпускать его. Но вставать надо, в институте уйма дел. Раз, два, три! Сбросил одеяло, вскочил. Комната плавилась в солнечном свете. Стол, шкаф, книги — все воздушное, невесомое. Он распахнул окно, встал перед зеркалом и удовлетворенно подмигнул своему отражению.
пропел густым басом. Почему-то во время зарядки приходили на ум именно эти стихи, посвященные ему институтской поэтессой Верочкой Кораблевой. Чудачка. Но, если без ложной скромности, Верочка права.
Сделав великолепную стойку, Некторов еще раз заглянул в зеркало и ринулся в ванную. «Хоть бы с шимпанзе все было в порядке, — подумал он, подставляя крепкое загорелое тело под холодные струи, и пригрозил неизвестно кому: — Мы еще покажем себя! Мы еще потрясем умы!»
Не то чтобы он всерьез мечтал о славе, но иногда позволял себе представить такое… Впрочем, все это ерунда. Работа, работа, работа — вот реальная ценность. Пусть себе лаборантка Ирина Манжурова удивляется его бешеной энергии: «Не пойму тебя, Виталик. Такой молодой, а горишь на работе белым пламенем. Учти, памятники нынче подорожали».
За завтраком сказал матери, что вечером придут друзья. Хорошо бы приготовить что-нибудь вкусненькое. Надел новую рубашку — материнский подарок — и уже одной ногой стоял за порогом, когда Настасья Ивановна осведомилась:
— Тоша будет?
— Конечно! — он с улыбкой обхватил мать могучими руками, приподнял, чмокнул в лоб и выскочил из дому.
Сумасшедший… Настасья Ивановна задумчиво потерла щеку. Хоть бы скорей женился, хозяйку в дом привел. А то еще год-два погуляет в холостяках и совсем приохотится к раздольной жизни. А время летит. Видел бы отец, какой сын вымахал. Красавец. Только уж больно похож лицом на него, прыгуна, гулену. Характером, правда, вроде в нее. А там, кто его разберет. Может, как отец, ведет уже за собой дорожку, политую женскими слезами. Не дай-то бог.
Она тревожно вздохнула и принялась хозяйничать, размышляя о Тоше. И чем взяла сына эта девушка? Скуластенькая, с неправильными чертами лица и росточком до Виталикова плеча, рядом с ним и вовсе выглядела невзрачно. Впрочем, у его отца тоже наблюдалось чудаковатое влечение к некрасивым девушкам, какою некогда была и она. Зато играла в Тоше такая жилочка, позволяющая надеяться, что сын попадет в любящие и строгие руки.
Познакомились Виталий и Тоша в летнем молодежном лагере, и сын так увлекся ею, что через месяц сделал предложение. Но девушка, не поверив в столь легкую свою победу, отказала. Это еще больше подхлестнуло его. Он повел осторожную и хитрую политику и в конце концов добился своего — она готова была пойти за ним на край света. Теперь Настасья Ивановна со дня на день ждала сообщения о свадьбе.