Как и следовало ожидать, в таком режиме у него вскоре развилась детская привязанность к Тони, и он начал гордиться собственной ловкостью и тем, что приносит пользу, хотя Тони не собирался так легко отпускать его.
– Тони, давай прополем грядки у фруктового сада? Я заметил, что там всё заросло сорняками, – говорил он, когда Тони читал газету или ничем не был занят.
– Не сейчас, – отвечал Тони совершенно невозмутимо.
Видишь ли, Джефферс, Тони отказывается воспринимать что бы то ни было как игру, и таким образом он показывает, как много другие люди играют в игры и как все их представления о жизни вытекают из субъективности состояния игрока. Если порой это означает, что он не может присоединиться к веселью, не беда: стрелка компаса всегда отклоняется в его сторону, потому что жизнь, в конце концов, серьезная штука, и без здравого смысла и практичности Тони веселье в любом случае закончится довольно быстро. Но я люблю веселье, мне оно нужно, и я не такая практичная, как Тони, и поэтому часто оказываюсь без дела. Без дела! Я страдаю от этого с того самого момента, как приехала жить на болото. Я слишком много времени провожу в ожидании.
Я решила попробовать узнать Курта получше, но сразу же встретила непреодолимое препятствие.
– Курт, где ты вырос?
– Мне повезло вырасти в полной семье.
– Что делает твоя мать? Чем занимается?
– Моя мать многого добилась в своей сфере и вместе с тем успевала посвятить себя семье. Я никем так не восхищаюсь, как ей.
– А твой отец?
– Мой отец построил свой бизнес и теперь свободен делать всё, что приносит ему радость.
И так далее, Джефферс, до бесконечности – все эти позитивные утверждения, каждое с крошечным осколком внутри, который как будто предназначался специально для меня. Джастина была с Куртом на удивление покладистой и ласковой, бросала все занятия и кидалась к нему по первому зову. Иногда я смотрела, как они идут вместе через пролесок или спускаются к болоту, склонив головы, и мне казалось, они выглядят как пожилая пара, маленький старый муж и его жена, подводящие итоги на последнем отрезке жизни. По утрам она даже носила ему чай в спальню! Но они оба потеряли работу, и им были нужны деньги, и как бы нам ни нравилось жить с ними, пока они не придумали новый план, они продолжали жить на нашей территории и на наши деньги, и мы все четверо это знали.
Л написал, что приедет на пароме! Мы были немного озадачены, так как большинство паромов, курсирующих на дальние расстояния, пока не ходили, и мы ожидали, что он приедет другим способом. Но тут он написал, что прибудет в портовый городок, расположенный на юге в двух часах езды от нас, и спросил, можем ли мы его встретить.
– Должно быть, это частный катер, – сказал Тони, пожимая плечами.
Настал день, и мы с Тони сели в машину, оставив Джастину и Курта хозяйничать до вечера. Они согласились приготовить ужин к нашему приезду, и мне было интересно, каким будет этот ужин вместе с Л. Наша машина, Джефферс, скорее не машина, а фургон – старая коробка с огромными колесами, которая может проехать везде и потому очень практичная, только не на шоссе, где она начинает трястись и шуметь, как только разгоняешься до скорости более сорока миль в час. Заднее сиденье в ней совсем крошечное, наподобие скамьи, так что я сразу решила, что сама сяду там на обратном пути и пущу Л вперед рядом с Тони. Путешествие на такое большое расстояние было медленным, мы с Тони то и дело останавливались и выходили на улицу успокоить взболтанные мозги. Дорога в основном проходит вдоль берега, и вид там изумителен: крутые склоны и резкие обрывы, большие округлые зеленые холмы, прячущие в своих изгибах старые деревья и спускающиеся прямо к морю. Стояла прекраснейшая весенняя погода, и, когда мы вышли из фургона, с моря дул прямо-таки приятный ветерок. Небо над нами было словно голубой парус, внизу о камни разбивались волны, и вода отливала таким блеском, который явно предвещает лето. Нам с Тони несказанно повезло быть там вместе – самоизоляция моментально оплачивает свой долг перед нами такими мгновениями, как это. Головокружительный зеленый пейзаж, полный движения и света, резко контрастирует с нашим скромным болотом, хотя он находится совсем чуть-чуть южнее нас; этот вид всегда бодрит и заряжает, но всё же мы бываем здесь намного реже, чем могли бы. Интересно, почему, Джефферс? Закономерность перемен и повторений глубоко связана с определенной гармонией жизни, и реализация свободы зависит от нее, как от дисциплины. Перемены нужно пробовать умеренно, как крепленое вино. Я плохо осознавала это до появления в моей жизни Тони: я понятия не имела, почему всё получается так, как получается, почему в одно мгновение меня переполняет чувство, а в следующее я страдаю от его недостатка, откуда берется печаль или радость, какой выбор полезен для моего здоровья и благополучия, а какой губителен, почему я делаю то, что не хочу, и не делаю то, что хочу. Меньше всего я понимала, что такое свобода и как ее обрести. Я думала, что это проcто разрядка, облегчение, тогда как на самом деле – как тебе хорошо известно – это прибыль, которую приносит упорное следование законам создания и глубокое их понимание. Натренированные пальцы пианиста свободнее, чем когда-либо сможет стать порабощенное сердце любителя музыки. Видимо, это объясняет, почему великие творцы бывают такими отвратительными людьми и вызывают такое разочарование. Жизнь редко дает достаточно времени или возможностей обрести свободу несколькими способами.