Когда чернобородый хозяин вошел в комнату, гости тут же замолчали. Старик был явно чем-то возбужден.
— Благородные господа, сейчас прибудут старшины. Я удаляюсь и прошу вас еще раз замолвить за меня словечко.
Кланяясь, Нарови почти согнулся пополам.
— Мы о тебе не забудем, — пообещал Чанис. — Это ваши старшины?
Их было трое. Один из них, приблизившись, с достоинством поклонился и произнес:
— Вы оказываете нам большую честь, господа. Машины поданы, и мы надеемся увидеть вас в нашем Зале Приемов.
Первый Оратор задумчиво смотрел на ночное небо, где сквозь легкие, быстро плывущие облака пробивался слабый звездный свет. Космос казался враждебным. Он всегда был холодным и страшным, но сейчас в нем обитало это странное создание — Мул, и от этою космос представлялся еще более зловещим.
Заседание длилось недолго. Много было, конечно, сомнений и проблем, вызванных трудной математической задачей борьбы с ментальным мутантом и его неустойчивой психикой. Нужно было просчитать все возможные варианты, свести их к одной-единственной функции и решить ее.
Но насколько могли они быть уверены в правильности своих действий даже сейчас? Где-то в этом районе космоса, совсем близко по галактическим масштабам, был Мул.
Что он предпримет? Безусловно, с людьми мутанта легко иметь дело — они вели и ведут себя по плану. Но сам Мул?..
4. Двое и старшины
Старшины этого района были не такими, какими их ожидали увидеть гости. Это не были простые выходцы из крестьян. Их отличало достоинство, с которым они держали себя на первой же встрече с пришельцами. Старшины сидели вокруг овального стола с видом людей, которые долго думают, прежде чем принять какое-либо решение. Большинство были среднего возраста или постарше и если носили бороды, то коротко подстриженные. Многим было меньше сорока лет, так что слово «старшины» отражало скорее уважительное к ним отношение, нежели возраст.
Оба гостя из космоса сидели во главе стола и в торжественном молчании ели. Обед был скромным и скорее церемониальным, чем предназначенным для утоления голода.
После обеда те из старшин, которые, очевидно, пользовались наибольшим уважением, произнесли несколько почтительных фраз, слишком коротких, чтобы считаться речами, и с формальностями было покончено. Атмосфера сразу же изменилась, и почтительная вежливость уступила место дружелюбию и обычному любопытству. Старшины столпились вокруг пришельцев и засыпали их вопросами. Они интересовались, трудно ли управлять звездолетом, много ли требуется для этого народа, нельзя ли усовершенствовать моторы их автомобилей, правда ли, что на других планетах недавно шел снег, как это было на Тазенде, далеко ли находится мир пришельцев, как изготовлены их одежды и что придает им металлический блеск, почему гости не носят меха, бреются ли они каждый день, какой камень в кольце Притчера…
Вопросы текли непрерывным потоком и адресовались в основном Притчеру, словно он был автоматически признан старшим. Притчер вынужден был отвечать и чувствовал, что вопросам этим не видно конца.
После каждого ответа среди старшин поднимался шепот, но было трудно понять, о чем они говорили, так как в этом случае они переходили на свой вариант галактического языка, ставший давно архаичным.
Наконец вмешался Чанис:
— Господа, а теперь и вы должны ответить на некоторые вопросы, так как мы чужеземцы и нас очень интересует Тазенда.
Тут же наступила мертвая тишина. Руки старшин, которые только что жестикулировали, моментально опустились. Они уставились один на другого исподлобья, явно желая уступить роль рассказчика кому-нибудь, но только не себе.
Притчер быстро добавил:
— Мой спутник задал этот вопрос из чисто дружеских побуждений, так как слава о Тазенде гремит по всей Галактике. Мы, конечно, доложим губернатору о преданности и любви к нему старшин Россема.
Вздохов облегчения не последовало, но лица старшин посветлели. Один из них стал теребить свою бороду, поправляя большим пальцем и мизинцем ее завитки.