Два Оратора шли навстречу друг другу, и один из них, поравнявшись, сообщил:
— Я получил вести с Первого Основания.
Свет понимания блеснул в глазах другого.
— Пересечение путей?
— Да. Доживем до светлой зари!
5. Один и Мул
В поведении Чаниса не было и намека на то, что он осознал перемену своего отношения к Притчеру.
Он спокойно откинулся на спинку деревянного стула, скрестил ноги и посмотрел на Притчера.
— Что вы можете сказать о губернаторе?
Притчер пожал плечами.
— Ничего. Мне он не показался ментальным гением, это явно. Довольно слабый образчик человека со Второго Основания, если считать, что он оттуда.
— Честно говоря, я так не думаю, — ответил Чанис. — Я сам не знаю, к каким выводам сейчас можно прийти. Допустим, вы со Второго Основания, — лицо его приняло задумчивое выражение. — Что бы вы сделали? Допустим, вы бы знали о цели нашего прилета сюда. Как бы вы поступили с нами?
— Несомненно, обратил бы.
— Как Мул? — Чанис бросил на него проницательный взгляд. — Интересно, а мы бы знали, что это произошло? Или… А что, если они просто психологи, обладающие огромными знаниями, но не ментальными способностями?
— В таком случае я просто убил бы обоих на месте.
— А наш звездолет? Нет, — Чанис помахал в воздухе пальцем. — Мы крупно блефуем, старина Притчер. И они тоже. Это может быть только блеф. Если бы они даже взяли нас под эмоциональный контроль, это не решило бы ровным счетом ничего, так как мы, — разведчики. Они имеют дело с Мулом, поэтому относятся к нам осторожно, как и мы к ним. Я допускаю, что они не знают, кто мы на самом деле.
Притчер холодно посмотрел на него.
— И что же вы собираетесь делать?
— Ждать, — быстро ответил Чанис. — Пусть они первыми раскроют карты. Их, возможно, беспокоит наш звездолет, но, скорей всего, в большей степени Мул. Сцена с губернатором — самый настоящий блеф, и им понятно, что она не сработала. Мы удачно выкрутились. Вот теперь человек, которого они подошлют, будет человеком Второго Основания, и он предложит нам какую-нибудь сделку.
— А затем?
— А затем мы пойдем на эту сделку.
— Я не думаю.
— Потому что считаете это обманом Мула? Не волнуйтесь, это не обман.
— Нет, конечно, Мул и сам в состоянии справиться со всеми этими обманами, чтобы вы ни придумали. И все же — нет.
Чанис бросил взгляд на предмет, который его компаньон держал в руке, и угрюмо спросил:
— Вы хотите сказать, по этой причине?
Притчер сильнее сжал рукоятку своего бластера.
— Именно. Вы арестованы.
— За что?
— За предательство Первого Гражданина Союза.
Губы Чаниса плотно сжались.
— Что все это значит?
— Я уже сказал: ваше предательство. И поправка, внесенная мной в ситуацию.
— Ваши доказательства? Какие-нибудь улики, предположения? Или вам это просто приснилось? Или вы сошли с ума?
— Я — нет. А вы? Неужели вы решили, что Мул пошлет такого молокососа, как вы, на серьезное и ответственное дело не имея на то веских оснований? Еще тогда это показалось мне странным. Почему он выбрал именно вас? Потому что вы всегда улыбаетесь и хорошо одеты?
— Может быть, потому, что мне можно было доверять. Или вы уже не признаете логику? А может быть, потому, что нам больше доверять нельзя. Как оказывается, это тоже достаточно логично.
— Мы что, состязаемся в умении наплести побольше слов о самом незначительном? — И бластер придвинулся к Чанису вместе с Притчером. Генерал стоял перед молодым человеком, выпрямившись во весь рост.
— Встать!
Чанис неторопливо встал, и мускулы его живота даже не напряглись, когда в него уткнулся ствол бластера.
— Мул хотел только одного — обнаружить Второе Основание, — сказал Притчер. — Ему это не удалось, как и мне, и тайна, которую мы не смогли открыть, охраняется строго. Поэтому у нас оставалась лишь одна фантастическая возможность — открыть человека, знающего это место.
— И этот человек — я?!
— По-видимому, да. Тогда я этого еще не понимал, но, хотя и реакция моя уже не та, мозг работает в нужном направлении. Как легко вы нашли это место, где кончаются звезды! Глупец! Неужели вы так недооценили меня, что решили представить все ваши домыслы как простые совпадения, и думали, будто я проглочу все это, как рыба наживку?
— Вы хотите сказать, что мне слишком везло?