Его предшественник победил Мула, но последствия той ужасной борьбы все еще сказывались на ходе Плана. Вот уже двадцать пять лет он и его соратники пытались вернуть целую Галактику упрямых и глупых человеческих существ на путь истинный…
Это было бесконечно трудно.
Услышав, как открылась дверь, Первый Оратор поднял голову.
Молодой человек в нерешительности остановился у двери, и Первому Оратору пришлось подойти к нему, чтобы, дружески положив руку на плечо, провести в комнату. Ученик смущенно улыбнулся, и Первый Оратор сказал, заметив это:
— Первым делом я должен объяснить, почему ты сейчас здесь. Почти всю свою жизнь ты прилежно и трудолюбиво изучал ментальную науку и впитал почти все, что могли дать учителя. Теперь настало время тебе и нескольким твоим товарищам приступить к другому обучению — подготовке к ораторской деятельности.
С другой стороны стола почувствовалось возбуждение.
— Нет, ты должен воспринять это спокойно. Ты надеялся, что тебя выберут, и боялся, что этого не произойдет. Но ведь надежда и страх — это слабости. Ты знал, что тебя выберут, и колебался, признавать этот факт или нет, потому что знание могло сделать тебя слишком самоуверенным, а следовательно, непригодным. Чушь! Безнадежно глуп тот, кто не знает, что он умен! Определенная часть твоего образования заключалась в том, чтобы ты знал, что подойдешь.
Молодой человек почувствовал облегчение.
— Видишь, теперь ты чувствуешь себя лучше, ты перестал бояться. Сейчас тебе легче сконцентрироваться и все понять. Помни: чтобы по-настоящему реализовать собственные возможности, не обязательно все время держать свой мозг под жестким контролем, потому что стоящему выше разобраться в нем еще легче, чем в открытом. Нужно культивировать уверенность в своих силах, невинность и доброту, и тогда нечего будет скрывать.
Быть Оратором нелегко. Оратор должен не только знать математические тонкости Плана Сэлдона, но и относиться к нему и его цели с любовью, для него План должен стать жизнью, он должен дышать им. Более того, для Оратора План должен стать единственным другом.
Знаешь ли ты, что это? — рука Первого Оратора мягко скользнула по поверхности черного блестящего куба, расположенного посередине стола.
— Нет, Оратор, не знаю.
— Ты не слышал о Главной Радианте?
— Это?! — изумился юноша.
— Ты ожидал увидеть нечто более впечатляющее и вдохновляющее?
Оратор улыбнулся.
— Люди Первого Основания могли бы даже воспроизвести его, но им, конечно, нельзя ничего знать о нем.
Он нажал на клавишу на поверхности стола — и комната погрузилась в темноту, но лишь на мгновение, так как две стены комнаты ожили, наполняясь светом. Сначала они были абсолютно белыми и чистыми, затем стали появляться тонкие линии, и наконец между ними проступили напечатанные аккуратным черным шрифтом уравнения. Сквозь этот черный лес местами выделялись тонкие красные линии.
— Подойди сюда, мой мальчик, и встань перед стеной.
Они стояли рядом. Стены куба были тридцать футов в длину и десять в высоту, мелкий шрифт покрывал каждый дюйм плоскости.
— Это не весь План, — сказал Первый Оратор. — Чтобы разместить его на стене полностью, уравнения пришлось бы уменьшить до микроскопических размеров. Но это необязательно. То, что ты видишь, представляет собой отдельные фрагменты Плана от начала и до настоящего момента. Ты ведь проходил это, не так ли?
— Да, Оратор.
— Узнаешь ли ты какой-нибудь раздел? Покажи мне тот, который считаешь наиболее важным.
Последовало недолгое молчание, и Ученик указал пальцем на линию уравнений. Вряд ли движение его пальца было достаточно точным, но ряд функций, о которых он подумал, спустился по стене и оказался на уровне глаз. Первый Оратор рассмеялся.
— Главная Радианта настроена на твой мозг, и это не последний сюрприз, который можно ожидать от нее. Что ты хотел сказать о выбранных тобой уравнениях?
— Это, — после некоторого колебания ответил Ученик, — Ригелийский интеграл, использующий влияние планетарного распределения, указывающий на наличие двух экономических классов на планете или в секторе, плюс нестабильная эмоциональная модель.
— И что здесь важно?
— Уравнения представляют собой предел напряжения, так как здесь, — молодой человек показал рукой, и вновь уравнения поменялись местами, — обратные ряды.
— Ну, — сказал Первый Оратор, — и что ты обо всем этом думаешь? Совершенное произведение искусства, не правда ли?
— Безусловно!
— Отнюдь не так. Это первое, что ты должен выбросить из головы. План Сэлдона не является абсолютно верным и законченным, это просто лучшее, что могло быть создано в то время. Около двадцати поколений билось над этими уравнениями. Наши предшественники работали над ними, разбивали их на мельчайшие части и складывали снова. Более того, почти четыре столетия прошло с тех пор, и у них была возможность сверять все предсказания и догадки с реальностью. Они учились. Они изучили больше, чем когда-либо знал Сэлдон, и эти четыреста лет дали им возможность не только продублировать его работу, но и улучшить ее.