Впрочем, Тедди любуется отнюдь не видом: он разглядывает таунхаусы.
– Эти дома вызывают у меня странное чувство. Будто что-то такое вертится на кончике языка, чего я не могу выразить словами. Ощущение дежавю. – Тедди переступает через спаривающихся черепах и осторожно идет вперед. – Может, мне это место приснилось. – Он смотрит на очки, висящие у меня на груди. – Последнее время мне снятся самые разные сны.
– Не сомневаюсь. – Чем суше я разговариваю, тем шире он ухмыляется. Я машу рукой в сторону домов. – Но ты не сможешь это развидеть. Обещаю.
Тедди останавливается перед таунхаусом номер 1, где проживает миссис Элисон Такмайр, и задумчиво подпирает подбородок кулаком. Он выглядит очень мило, когда размышляет. Ему не мешало бы делать это почаще.
– Дай мне подсказку. Все дело в архитектурном стиле?
– А ты что, интересуешься архитектурой?
– Мне нравится дизайн. – Тедди пожимает плечами.
Кто бы сомневался. Он с головы до ног в дизайнерских наколках.
– Архитектура колониального возрождения. Двойные колонны по обеим сторонам дверей и сводчатые окна с узорными наличниками. Деревянные ставни и крыша из шифера. Я уже давала тебе наводку, когда нахваливала это место. Оно построено в конце тысяча девятьсот шестидесятых.
Тедди со стоном разворачивается ко мне:
– Все, больше не могу. Расскажи.
– «Грейсленд», – говорю я, и Тедди смотрит на меня так, будто земля разверзлась у него под ногами.
– «Грейсленд», – повторяет он с искренним удивлением. – «Грейсленд» – это вынос мозга.
До смешного точное определение.
– Архитектор, разработавший проект «Провиденса», Герберт Сент-Айвс, был фанатом Элвиса. Здесь в общей сложности сорок домов с выносом мозга. – Я обвожу рукой гигантский квадрат домов по берегам озера. – В свое время они были суперсовременными и шикарными. А сейчас это просто… – Я пытаюсь придумать, как удачнее закончить фразу. – Просто поддерживается по мере возможностей.
Тедди виновато потирает шею:
– Прости, если задел твои чувства на автозаправке. Тяжелый случай словесного поноса. Меня действительно немного занесло, а ты тогда поразила мое воображение. Впрочем, ты тут ни при чем. Прости.
Странно, что я вообще могла хоть что-то зажечь в его душе. Мы стоим, молча уставившись друг на друга, и я понимаю, что мне не суждено услышать фразу, которую я ждала больше всего: «На самом деле ты вовсе не выглядишь старой».
Тишина явно начинает угнетать Тедди.
– Похоже, здесь живут супербогатые старики.
Я слышала различные вариации этого утверждения от самых разных людей.
Охрана резидентов – поднять щиты!
– Нам сюда. – Я прохожу вперед.
Я начинаю понимать, что некоторые парни могут заставить тебя остро чувствовать их… маскулинность. У меня такое чувство, будто за мной следует тираннозавр. Гранитная брусчатка выразительно поскрипывает под подошвами ботинок Тедди. Его тень тянется впереди нас, закрывая мою. Вообще-то, я не знаю, что происходит, когда чувствуешь чей-то интерес, но у меня почему-то сползает стягивающая волосы резинка, а колготки на пару дюймов съезжают с талии.
Ход моих мыслей нарушает мужской голос, низкий и хриплый:
– А могу я поинтересоваться, в чем будут состоять мои обязанности?
– Думаю, будет лучше, если ты спросишь об этом во время собеседования, – отвечаю я, осторожно обходя кругом как вопрос, так и черепаху на дорожке. – Сестры Парлони не мои боссы, а твои.
– Вот если бы ты меня о чем-нибудь попросила, я бы все для тебя сделал. – Не знаю почему, но то, как Тедди это говорит, меня чертовски нервирует. Не получив ответа, он продолжает уже нормальным голосом: – Тебе жалко дать хотя бы малюсенькую подсказку, что меня ждет?
– Хочу посмотреть, как ты будешь работать под давлением.
Ускорив шаг, он идет рядом со мной:
– Не волнуйся. У меня особый дар – нравиться людям.
– Ну и как, получается? На все сто процентов?
Вопреки моим ожиданиям Тедди явно теряется. С него сразу слетает маска самоуверенности. Возможно, он думает о своем отце.
Тедди замечает мой пристальный взгляд:
– Ты тоже отлично работаешь под давлением. Уж я-то знаю, какой это жуткий напряг торговаться с моим папашей.
Прежде чем позвонить в дверь сестер Парлони, я одергиваю кардиган и говорю:
– Джерри планирует попросить твою сестру Роуз провести оценку этого места.
– Вот черт! Мне очень жаль. Можешь паковать вещи.
Тедди делает глубокий вдох, затем с шумом выдыхает. Определенно нервничает. Хотя он и хороший актер.
Дверь открывается. На пороге стоит Агги в выигранном в лотерею брючном костюме. Такой плотной жаккардовой тканью можно обтягивать или кресла, или богатых старух.