— Что с договором?
— Эта победа уже наша. Неважно, что там произойдет у эльфов, но договор стал простой бумажкой. Портиос никогда не простит Сильванести предательства и ничего не подпишет. Сам знаешь. А если два эльфийских народа откажутся подписывать договор, то и гномы Торбардина тоже откажутся. А если гномы...
— Оставим гномов! — нетерпеливо воскликнул Танис. — Значит ли все вышесказанное, что ты поможешь вернуть Гилтаса домой?
— Коронация твоего сына запланирована на завтра, — сказал Даламар, с издевкой салютуя бокалом. — Такой торжественный случай ни один отец не пропустит.
Глава десятая
Сумерки умножали красоту эльфийской земли. Мягкий, сияющий свет заходящего солнца проникал сквозь шелковые занавески, золотом окрашивая все предметы в комнате. Но Гил не замечал этой красоты. Он нервно шагал по комнате часы напролет.
В доме царила тишина. Часовые эльфы Кагонести изредка переговаривались на языке, звучащем как крики диких птиц. Охранники внесли обед — чаши с фруктами и хлебом, вино и воду. Затем, окинув быстрым взглядом комнату, удалились, захлопнув за собой дверь. Эльхана ничего не ела.
— У этой еды привкус пепла, — объяснила она. Несмотря на неприятности, Гилтас проголодался.
Он съел не только свою порцию, но и порцию Эльханы, когда увидел, что она есть не собирается. Эльхана слабо улыбнулась:
— Неунывающая молодежь. Приятно видеть. Вы будущее нашего народа. — Она положила руку на живот. — Ты вселяешь в меня надежду.
Ночная темнота не наступала в Квалинести. Ее разгоняли тысячи крохотных искрящихся огоньков, сияющих на деревьях. Эльхана легла и закрыла глаза, пытаясь хоть немного отдохнуть перед длинным и, возможно, опасным вечерним путешествием.
Гил все так же шагал по комнате, утонувшей в сгустившихся сумерках, пытаясь разобраться в путающихся мыслях: «Дом! Как мне хотелось уйти оттуда. Теперь же, наоборот, невероятно хочется домой».
— Отец придет за мной. Я знаю, конечно, придет. Возможно, из-за меня он попадет в беду.— Гилтас вздохнул.— Ну я и натворил!.. Если с отцом что-то случится, это будет целиком моя вина. Он предупреждал меня, что не надо никуда ходить. Почему я не послушался? Что это нашло на меня? Что за ужасные чувства кипели внутри? Я...— Гил замолчал.
Издалека приближались громкие голоса, говорящие на квалинестийском. Гил встревоженно подумал, что, наверное, заговор Эльханы раскрыт и что громкие голоса сейчас разбудят эльфийку.
Но Эльхана уже проснулась, сидела, глядя прямо перед собой широко раскрытыми глазами. Мгновение она напряженно прислушивалась, потом облегченно вздохнула.
— Это всего лишь члены Талас-Энтии — кукол Рашаса. Они хотят войти в палаты сената одновременно, чтобы произвести должное впечатление.
— Не все сенаторы на стороне Рашаса?
— Молодые сенаторы против него, но их слишком мало, чтобы решить исход дела. Правда, многие старшие колеблются. Если бы Портиос был здесь, спора бы не произошло, и Рашас знает это.
— Что же случится завтра, когда они не найдут тебя, а меня не смогут короновать?
Эльхана презрительно сощурилась:
— Люди проснутся и узнают, что у них нет правителя. Рашаса заставят послать за Портиосом. Талас-Энтию ждет кара, а мы вернемся к прежней жизни.
Гил слышал разговоры родителей о браке Эльханы и Портиоса. Их союз не был счастливым. Муж и жена редко виделись. Портиос сражался со сном Лорака в Сильванести. Эльхана разрывалась на части в разъездах между двумя королевствами, отчаянно стараясь объединить их. Она говорила о муже если не с любовью, то с уважением и гордостью.
Гил с обожанием посмотрел на Эльхану. «Она удивительно прекрасна, — подумал он. — Если бы она была моя, мне бы ничего другого не было надо. Без воды и пищи я бы легко обошелся. Как может мужчина не любить ее? Должно быть, Портиос большой дурак».
Снизу послышались одобрительные возгласы, и голоса стали удаляться.
— Уходят, — проговорила Эльхана. — Теперь часовые расслабятся...
В доме царила тишина. Когда стало очевидно, что Рашас ушел, Кагонести позволили себе говорить и смеяться. Копья загремели по полу. Стражи заходились смехом, слышались странные дробные звуки.
Гил в недоумении взглянул на Эльхану.
— Это стук древка о пол. Кагонести играют в игру своего народа. Они занимаются этим всякий раз, когда уходит Рашас. Но не думай, что они позволяют себе отвлечься от своих обязанностей, — предупредила эльфийка. — Копья мигом окажутся у них в руках, как только ты попытаешься открыть дверь.