Второе поколение

Ведь Уэйс и Хикмэн, словно кендер и старая монета, так друг вокруг друга и вертятся. И здесь они затем, чтобы рассказать нам об удивительных вещах, происходящих на Кринне. Некоторые истории мы уже слышали, но у них есть и новые — о детях компании авантюристов, которые теперь известны как Герои Копья.

Со времен той войны прошло уже немало лет. Дети Героев выросли и отправились на поиски собственных приключений, а, добавлю я тут с сожалением, мир по-прежнему наводняет множество неприятностей и опасностей.

Ну раз вы читаете их писанину, то наверняка замечали, что иногда у Хикмэна и Уэйс детали в разных историях противоречат друг другу. Некоторые из вас будут даже озадачены рассказом о прошлой жизни Героев, который отличается от других версий.

Тому есть весьма простое объяснение.

После Войны Копья Танис, Карамон, Рейстлин и их спутники перестали быть обычными людьми и превратились в Легенды. Мы готовы слушать о Героях бесконечно, и нам не нравится, что истории заканчиваются.

Нам нужно больше.

Чтобы исполнить это желание, барды и сказители разъезжают по всему Кринну, рассказывая о невиданных приключениях. Некоторые из них прекрасно знали Героев, другие лишь слышали байки одного гнома, услышавшего историю от кендера, который подслушал ее у рыцаря, чья тетя была очень близко знакома с Героями...

Теперь представили?

Некоторые истории, бесспорно, истинны. Другие, несомненно, правдивы и истинны... но не совсем. Кроме того, попрошу относиться с пониманием к так называемым «кендерским сказаниям» — эти шельмецы не всегда точны, но попробуй их переспорь!

И теперь вы спросите: «Фисбен, Великий и Мощнейший Маг, зачем нам такие истории?»

А я, Фисбен, Великий и Мощнейший Маг, отвечу: «Затем, чтобы наслаждаться ими, дурни!»

Ладно, ладно... С этим разобрались...

Теперь идите, пакуйте вещи... Не забудьте носовые платки... И эти... хупаки... У нас впереди множество приключений... Пойдемте! Забудьте про свои заботы! Отправимся ненадолго вместе с Уэйс и Хикмэном в путь по Кринну еще раз... Они сами не знают на сколько, но вернуться все же планируют...

И, кстати, как там меня зовут?

А, да, вспомнил...

Остаюсь искренне ваш,

Фисбен Невероятный

I

Не зная пути-дороги,
По самому краю света
Ходит-бродит фокусник где-то,
Лишь рукам своим доверяя,
Пальцам ловким своим, проворным.
Из-за пазухи вынул луны
И пустил кататься по небу,
В рукаве россыпь звезд запрятал —
Оп! — зажег на небе созвездья
Безымянные над пустыней.
Что ведет бродягу-жонглера?
На чутье свое положился —
Ремесло его старше мира.
Заплясали над головою,
Будто жизнью он наделил их,
Раскрашенные булавы,
Кинжалы, пустые бутылки,
Хоровод завертели пестрый.
Вот бредет он, пути не зная,
По страницы самому краю...

Что мы видим на этой странице?
Созвездия памяти светят,
И в крови реакция бродит,
Рожденная в перегонном
Кубе слов, метафор и мыслей
И ночных озарений сновидца.
Вот что утром, в безжалостном свете,
На истинность мы проверяем
И, глазам своим еле веря,
Тянем, тянем дрожащие пальцы:
Пощупать и убедиться —
Это правда, реальность это!
Что-то в сердце нашем тоскует
По ночным чудесным виденьям,
По алхимии давнего дива,
По созвездьям, порхнувшим на небо.
Волшебство из чего создается?
Из обрывков снов и кошмаров,
Из руды-породы бессонниц,
Да из рук жонглерских проворства.

СЫН КИТИАРЫ

Глава первая Неожиданная просьба всадницы на синем драконе

Осень, пришедшая на Ансалон, добралась и до Утехи.

Листья валлинов налились золотом и красным огнем. По мнению Карамона, нынешняя осень была самой необыкновенной из всех — кроны могучих деревьев полыхали ярче золотых монет, недавно отчеканенных в Палантасе.

Тика, его жена, согласилась с ним: действительно, в Утехе никогда еще не видали таких красок осени. А затем, когда он вышел из трактира — достать из погреба новый бочонок выдержанного эля, — Тика рассмеялась и покачала головой:

— Карамон каждый раз говорит, что листья красивее, чем год назад. Он никогда не меняется...

Посетители дружно расхохотались, а некоторые даже решили подшутить над великаном, когда тот вернулся в трактир с огромным бочонком на плече.

— Нынче листья немного коричневатые, — сказал один печально.