Стурм лежал, облаченный в доспехи, сжав в ладонях древний меч отца, — Копье покоилось рядом. Невдалеке были и заключенная в кристалл деревянная роза, когда-то вырезанная рукой скорбящего гнома, и белое перо — прощальный подарок кендера.
Танис опустился на колено, оказавшись со Стурмом на одном уровне, и напевно заговорил на эльфийском:
— Стурм, благородное нежное сердце. Я знаю, ты простил Китиару за предательство, которое причинило мучений больше, чем ее же копье, убившее тебя. В этом юноше, стоящем рядом, боюсь, слишком много от нее...
Но есть в нем и частичка тебя, друг мой. Теперь, когда я здесь, я уже не сомневаюсь, кто его отец. Я вижу это даже не в вашем сходстве, а в близости духа, его бесстрашии и благородстве, сострадании к другим, которое он считает пороком. Твой сын в опасности, Стурм, — Темная Королева притягивает его к себе, соблазняя, обещая славу, неминуемо ведущую его к гибели. Он очень нуждается в твоей помощи, и если ты можешь что-нибудь сделать для него, любую малость... Мне жаль нарушать твой мирный сон, но, пожалуйста, сделай все возможное для него и отврати от темного пути!
Полуэльф медленно поднялся, смахнув непрошеную слезу, и посмотрел на Карамона, стоящего на коленях с другой стороны погребения.
— Я отдал бы жизнь за детей, — пробасил тот, — если бы это спасло их от опасности. Я знаю, ты... Сделаешь то, что посчитаешь правильным, Стурм, как всегда делал.
Силач тяжело поднялся и шумно утерся рукавом рубашки. Танис же молча смотрел на Стила, который стоял неподвижно, не отрывая взгляда от тела на гробнице; его лицо сейчас было практически копией лица мертвого рыцаря — такой же холодный мрамор.
«Хватит, — сказал себе Танис. — Бедная Сара попробовала, и это достойно всяческого уважения... Но пора и честь знать».
Вздохнув, Полуэльф сделал шаг вперед.
Внезапно Стил конвульсивно дернулся и, рванувшись к мраморному захоронению, прижался к телу Стурма.
— Отец! — Это был крик ребенка, оставшегося в темной комнате.
Вспышка белого света, чистого и сияющего, холодного и ужасающего, полыхнула в Палатах, заставив всех зажмуриться и замереть. Полуослепший Танис лихорадочно тер веки, стремясь избавиться от плавающих в глазах красных и желтых пятен. Эльфийское зрение сделало свою работу и помогло ему приспособиться быстрее остальных. Хотя, возможно, прозрело его сердце, для которого нет преград.
Стурм Светлый Меч стоял посреди палаты.
Танис едва не сорвался с места, чтобы обнять друга, и лишь усилием воли удержался. Стурм пристально смотрел на сына, в его взгляде были и горе, и понимание, и любовь. Рыцарь не произносил не слова, лишь положил руку на драгоценную звезду, сверкавшую на груди. Свет ее мерк, а Стил не мог оторвать взгляда от отца — выглядел он ненамного живее трупа.
Стурм прикоснулся к груди Стила, и звезда полыхнула огнем. Юноша судорожно вдохнул и быстро накрыл этот сгусток света ладонью.
— Святотатство! — хрипло взревел сир Вильгельм, выхватывая меч.
Огненные всполохи наконец исчезли, и Танис снова смог нормально видеть. Тело Стурма исчезло, остались лишь сверкающий шлем и древний меч, покоящийся на крышке гробницы.
— Нас обманули! Этот человек не один из нас, Рыцарей Соламнии! Это раб Темной Королевы, слуга Зла! Схватить его и убить!
— Магическая звезда исчезла! — кричал другой рыцарь. — Талисман украден, обыскать его!
— Схватить и убить! — надрывался сир Вильгельм, размахивая мечом.
Стил отскочил и, не обнаружив собственного клинка, схватил ближайший — меч отца. Легко подняв его, он мгновенно парировал выпад рыцаря, отбив его рубящим ударом вниз. Отдача отбросила старика, швырнув того в пыль древних захоронений. Но остальные рыцари мгновенно кинулись к нему, образовав стальное кольцо клинков, — даже Стил не имел шансов победить семерых.
Танис выхватил меч и прыгнул на крышку гробницы.
— Карамон, — заорал он силачу, стоявшему открыв рот, — прикрывай со спины!
— Танис,— проговорил Карамон,— я видел... В смысле я знаю...
— Я тоже все видел! — крикнул Полуэльф, желая любым способом вывести Карамона из ступора. — Ты же давал клятву защищать Стила как собственного сына!
— Это точно, — серьезно сказал Карамон.
Силач отбросил ближайшего к нему рыцаря, который попытался зайти с фланга, после чего обнажил меч и занял позицию в арьергарде.
— Не стоит этого делать для меня, — вымолвил бескровными губами Стил. — Мне не нужна помощь в битве.