— Тебе бы следовало быть моим! Моим сыном, — пробормотал Рейстлин. — Я вознес бы тебя к вершинам власти! Какие чудеса я показал бы тебе, Палин! На крыльях магии мы облетели бы с тобой мир — поздравили бы победителя Арены минотавров с восшествием на престол, вышли бы в море вместе с морскими эльфами, увидели бы рождение золотого дракона... Все это могло быть твоим, Палин, если бы только они... — Тут приступ кашля оборвал речь архимага.
Задыхаясь, Рейстлин схватился за грудь. Палин, помог дяде добраться до ветхого, но уютного кресла у двери. Под слоем пыли на обивке юноша мельком отметил темные пятна, словно кресло много лет назад было перепачкано кровью. Но Палина сейчас заботило лишь то, как помочь дяде. Он извлек из складок мантии свой белый платок, и Рейстлин рухнул в кресло, прижимая его к губам. Палин, бережно прислонив посох к стене, опустился на колени перед дядей.
— Что я могу сделать для тебя? Может быть, что-то принести? Может быть, сделать чай, который ты всегда пил? — Взгляд юного мага остановился на емкостях с травами, стоящих на полке. — Если ты скажешь мне, как их смешать...
Рейстлин покачал головой.
— Придет время...— прошептал он, когда спазм прекратился. — Еще придет время, Палин. — Он устало улыбнулся и протянул руку к голове племянника. — Все в свое время. Я научу тебя... стольким вещам! Как же бездарно они растрачивали твой талант! Что они тебе говорили? Почему они привели тебя сюда?
Палин склонил голову. Прикосновение тонких пальцев взволновало его, он чувствовал себя скованно, с трудом подавляя растущее раболепие.
— Я пришел... Они сказали... что ты попытаешься... забрать... — Юноша сглотнул ком в горле, не зная, как закончить.
— Ах да! Ну конечно. Только так и могли думать эти глупцы! Я возьму твое тело, как Фистандантилус пытался взять мое. Нет, ну просто редкие глупцы! Как будто я захотел бы лишить мир этого юного разума, этой силы! Мы двое... Теперь ведь нас будет двое. Я делаю тебя своим учеником, Палин. — Горячие пальцы погладили каштановые волосы.
Палин посмотрел на дядю снизу вверх.
— Но у меня же низкий ранг, — удивленно сказал он. — И я не прошел Испытание.
— Ты пройдешь его, юноша, — пробормотал Рейстлин, его лицо устало осунулось. — Ты пройдешь Испытание. И с моей помощью ты пройдешь его легко, так же как я прошел его с помощью другого... Тише! Не говори ничего, я должен отдохнуть. — Дрожа, Рейстлин закутал хилое тело в обрывки мантии. — Принеси мне немного вина и другую одежду, а то я замерзну до смерти. Я и забыл, как здесь сыро.
Опустив голову на спинку кресла, архимаг задремал, из его легких с шумом вырывалось хриплое дыхание.
Палин медленно обернулся. Пять драконьих голов, окружающих дверь, все еще блестели, но тусклее. Цвета переливались не так яростно, пасти были открыты, но ничто не нарушало безмолвия. Юноше, однако, казалось, что они затаились, выжидая удобного момента. Десять глаз смотрели на Палина, не раскрывая ему собственного неведомого знания. Маг заглянул в портал — красноватый ландшафт все так же тянулся вдаль. Вдалеке, едва видные, стояла стена и темнел бассейн с кровью. А над ними распростерлась крылатая тень...
— Дядя, — сказал Палин,.— а как же портал? Разве мы его не...
— Палин, — тихо проговорил Рейстлин, — я отдал тебе приказ. Учись подчиняться, ученик, — сделай то, что я велел.
Юноша увидел, что тень сгущается. Как туча окутывает солнце, так крылья окутывали его душу холодом страха. Палин уже начал говорить и вновь обернулся к Рейстлину, но заметил, что, хоть глаза дяди и кажутся закрытыми, между веками виднеется золотистая щелка, словно у ящерицы. Прикусив губу, юный маг поспешно отвернулся, затем поднял повыше посох и осветил им лабораторию, намереваясь выполнить приказ.
Переодетый в черную мягкую, бархатную мантию, Рейстлин стоял перед дверью, потягивая из бокала эльфийское вино, кувшин с которым Палин отыскал в лаборатории. Тень над землей стала такой плотной, что казалось, будто в Бездне наступила непроглядная ночь. Но ни звезды, ни луна не освещали эту ужасную тьму. Единственным видимым предметом была стена, которая излучала свой собственный неприятный свет. Рейстлин мрачно смотрел на нее, и в глазах архимага плескалась боль.
— Она напоминает мне о том, что произойдет, если Такхизис поймает меня, Палин, — сказал он. — Но нет, назад я не вернусь. — Рейстлин смотрел на племянника из-под черного капюшона лихорадочно блестящими глазами. — У меня было двадцать пять лет, чтобы обдумать ошибки. Двадцать пять лет невыносимых страданий и бесконечных мук... Моей единственной радостью, единственным источником сил, помогающими каждое утро встречать пытку, была твоя тень, которую я видел в своем сознании. Да, Палин,— улыбнувшись, Рейстлин притянул к себе племянника, — я наблюдал за тобой все эти годы... Я сделал для тебя все, что мог. В тебе есть внутренняя сила, которая приходит от меня! Жгучее желание и любовь к магии! Я знал, что однажды ты разыщешь меня, чтобы узнать, как пользоваться этой силой. Я знал, что они попытаются остановить тебя. Но не смогут. Все, что они делали, лишь приближало тебя к цели. Я знал, что стоит тебе войти сюда, как ты услышишь мой голос. И освободишь меня. И поэтому я составил план...