— Но он казался таким реальным! — запротестовал Палин. — Я чувствовал мягкий бархат в своих пальцах, жгучее прикосновение руки, прохладную гладкость древка посоха Магиуса, помнил взгляд глаз со зрачками в форме песочных часов, ощущал запах розовых лепестков, пряностей, крови...
— Я знаю, — сказал Даламар, вздохнув. — Но это была иллюзия. Хранитель по-прежнему стоит перед запечатанным порталом. И так будет вечно. Ты никогда не входил даже в лабораторию, не то что в Бездну.
— Но я же видел, как он вошел, — возразил Карамон.
— Это часть иллюзии. Я один знал, что это так, поскольку сам ее и создал. Все было устроено очень реалистично, Палин. Ты никогда не забудешь об этом. Испытание не только судит об уровне твоего магического искусства, но и, что более важно, объясняет тебе что-то о самом себе. Ты должен был узнать две вещи — правду о дяде и правду о себе.
«Знай правду о себе...» — эхом отозвался в сознании Палина голос Рейстлина.
— Теперь я знаю, к чему предрасположен, — произнес юноша, разглаживая складки белой мантии. — Как сказал морской маг, я буду служить Кринну, тем самым служа себе.
Даламар улыбнулся, поднимаясь с кресла.
— Теперь, я знаю, ты жаждешь вернуться домой, юный маг. Я больше не задерживаю вас. Я почти сожалею, что ты не сделал другой выбор, Палин, — сказал темный эльф, пожав плечами. — Я был бы рад иметь тебя в учениках, но теперь ты станешь достойным противником. Для меня было честью содействовать твоему успеху. — Даламар протянул руку.
— Спасибо, — сказал Палин, вспыхнув, и благодарно сжал руку Даламара. — Спасибо... за все.
Карамон отошел от оконного проема и тоже пожал руку эльфа, почти утонувшую в могучей ладони богатыря.
— Думаю, я позволю тебе воспользоваться... твоей магией... чтобы отправить нас в Утеху. Тика, должно быть, заболела от переживаний...
— Отлично, — сказал Даламар, обменявшись улыбкой с юным магом. — Встаньте ближе друг к другу. Прощай, Палин, увидимся в Вайретской Башне.
Но тут раздался мягкий стук в дверь.
— Что еще? — недовольно крикнул Даламар.— Я же ясно сказал, чтобы нас не беспокоили!
Дверь открылась сама — во тьме сияли два белых глаза.
— Прости, Повелитель, — сказал призрак. — Но мне велели передать молодому магу прощальный подарок.
— Кто мог велеть тебе что-либо? — Глаза Даламара сверкнули. — Юстариус? Неужели он посмел вступить в Башню без моего позволения...
— Нет, Повелитель, — возразил призрак, вплывая в комнату. Холодный взгляд остановился на Палине. Хранитель медленно приблизился к нему, протягивая бесплотную руку.
Карамон быстро встал между ним и сыном.
— Нет, отец, — твердо сказал юноша. — Отойди, он не причинит вреда. Что у тебя для меня?
В ответ лишенная плоти рука начертила таинственный символ в воздухе — и в ней возник посох Магиуса.
Карамон изумленно отступил назад. Даламар холодно смотрел на Хранителя.
— Ты пренебрег своими обязанностями! — В голосе эльфа звучал гнев.— Клянусь именем нашей Темной Королевы, я пошлю тебя за это на вечные муки в Бездну!
— Я не пренебрег обязанностями, — ответил Хранитель, его глухой голос напомнил Палину о плане бытия, который он посетил, то есть о реалистичной иллюзии. — Дверь лаборатории по-прежнему закрыта. Ключ все еще здесь, как ты можешь видеть. — Страж показал серебряный ключ на призрачной ладони. — Ничто не изменилось. Ни одно живое существо не вошло внутрь.
— Тогда кто... — начал Даламар свирепо. Внезапно его голос оборвался, лицо стремительно побледнело. — Ни одно живое существо...
Потрясенный эльф бессильно упал в кресло, глядя на посох широко раскрытыми глазами.
— Это твое, Палин, как и было обещано, — сказал призрак, передавая посох юному магу.
Палин взял его дрожащей рукой — кристалл немедленно вспыхнул ярким огнем, излучающим холодное серебристое сияние.
— Подарок от истинного Хозяина Башни, — добавил Хранитель ледяным тоном, — а в месте с ним — и благословение.
Белые глаза почтительно притухли и вылетели в коридор.
Держа посох в руке, Палин вопросительно посмотрел на отца.
Карамон улыбнулся сквозь слезы.
— Отправляемся домой, — мягко сказал он, положив руку на плечо сына.
III