— А давайте посмотрим, что там, в этой сумке, которую передал Константинос, – предложила Люся.
— Потом, – ответил я. – Потом.
Ты скажешь, что я грубовато с ней обращаюсь. Не знаю. Терпеть не могу, когда сюсюкают с детьми: «Мой сладкий! Мой золотой! Самый умный!»
Я смотрел в иллюминатор, видел темнеющие на поверхности моря острова архипелага. Они до сих пор не заселены. Нигде не было заметно ни огонька. Наш самолётик начал снижаться. Стюардесса прошла в проходе между рядами, проверяя, у всех ли пристёгнуты ремни, и опять дружески улыбнулась.
— Ти канис? – спросил я по–гречески. – Как дела?
Она явно обрадовалась тому, что я признал её, кивнула, мол, хорошо. Пошла дальше. Оглянулась с улыбкой.
— У вас тут знакомые, – произнесла Люся. – Сегодня полдня провела в Пирее и Афинах. Все гречанки на редкость некрасивы.
Внизу заиграли огни гавани, возвышающегося над ней города. Самолёт облетел их, и вот в иллюминаторе замелькали пунктиром фонарики посадочной полосы.
— Есть адрес виллы? Придётся брать такси, – сказал я, когда мы, отстав от остальных пассажиров, тащились с ребёнком и всем скарбом к маленькому зданию аэропорта.
— Должен встретить агент, – озабоченно ответила Люся. – По договору положен трансфер.
Я не очень‑то понимаю, что такое трансферт. Вообще не приемлю эти ворвавшиеся в русский язык слова – «менеджмент», «дилер», «гамбургер». 3ачем говорить «киллер», когда можно просто сказать «убийца».
У входа в аэропорт одиноко стоял лысоватый человек. В руках он держал плакатик, на котором была написана фамилия Люси.
— Видите! – воскликнула она с облегчением. – Вы отстали от жизни. Теперь это в порядке вещей.
Было неловко смотреть, как этот пожилой дядька без лишних слов перетаскивает нашу тяжёлую поклажу в багажник автомашины. Коляска там не уместилась, и он запихнул её на заднее сиденье. Затем сел за руль, я с ним рядом, и мы покатили по неосвещённому шоссе, пока оно не вывело нас на залитые электричеством улицы единственного на острове города.
— Банк, – сухо комментировал агент. – Пост офис. Таверна. Яхт–клуб. Сувенирс. Полиция. Рент а кар. Таверна. Шоп фор чилдрен. Пиццерия. Шоп фор фишинг.
Магазин «Всё для рыбалки» был ещё открыт, и я успел заметить в его освещённых дверях грузную фигуру хозяина, собирающегося запирать заведение.
— Это Пасхалио! – вскрикнул я, пользуясь случаем предъявить и свои права на город, на остров. – Люся, вон ещё один магазин сувениров, где продаются якобы античные вещи, а там, слева, чудесный рыбный ресторанчик, рядом – бильярдная.
— А пляж?
— Сейчас, тоже слева, должны начаться и пляжи. После бензозаправки по выезде из города. Собственно говоря, где ваша вилла?
— Не знаю. Гришка устал, спит. Одиннадцать часов. Хотите есть? Приедем – никаких продуктов, – она о чём‑то спросила агента.
Через несколько минут он остановился близ бензозаправочной станции у павильончика с неоновой вывеской «24 часа».
— Что вам купить? – спросила Люся, передавая мне Гришку и выходя вместе с агентом из машины.
Теперь я в полной мере ощутил свою зависимость. Ведь у меня не осталось денег…
— Разве что растворимый кофе.
— Нет, я серьёзно. Колбасу? Сыр?
— Тогда, пожалуй, копчёной колбасы.
Они вошли в магазин. А я сидел с Гришкой на руках.
К автозаправке подъехал мотоциклист. Трещали ночные сверчки.
— Купила хлеб, колбасу для вас, какой‑то сыр амфотеро, яйца, помидоры, яблоки, чай в пакетиках, сахар. Банку растворимого кофе, – Люся втиснула разбухший от покупок пакет в машину, забрала у меня Гришку, и мы покатили дальше.
Город кончился. Сразу же стало темно. Сузившееся шоссе вело нас между отвесных выступов гор и невидимым за обрывом морем.
Тогда, девять лет назад, я жил в городе. Если и бывал изредка в этих местах, то лишь при дневном свете. И поэтому потерял представление о том, где мы находимся, куда нас везут. Знал только, что это единственное на острове шоссе вскоре должно кончиться у окружённого соснами залива Кукинарес. Никаких вилл там в то время не было.
Машина притормозила у сквозных узорчатых ворот белеющего во мраке одинокого здания.
Мы вышли под звёздами, перетаскали через калитку вещи. Агент, гремя связкой ключей, долго отпирал массивную дверь.
— Люся, спросите его, где хозяева?
— Живут в Чикаго. А виллу, она называется «Вилла Диаманди», сдают семь месяцев в году, – перевела она ответ.
Агент включил свет. Мы вошли в просторную гостиную. В глаза бросился большой камин, кресло–качалка, стол со стоящим на нём канделябром, секретер в углу у задёрнутого шторами широкого окна.