– Благослови, отец, – хрипло сказал, подошедший лоб.
На его лице было написана вся его биография. Украл, выпил, в тюрьму… Отец Павел, кивнул и пошел одеваться.
– Слышь, а куда он? – громко спросил у первого, второй подошедший громила.
– Деревня! – сказал первый. – Ему ж надо эту свою, как ее… Короче так надо!
Священник тяжело вздохнул. Да уж, прихожане… Вряд ли хоть одну молитву знают, крестятся-то не всегда правильно, зато кресты на толстых цепях, хоть на маковку ставь…
Батюшка покосился на единственную нормальную икону, что была в этой церкви и попросил прощения у Бога, за то, что приходиться исповедовать этих отморозков.
Отец Павел вздохнул и, собрав в кулак терпение, открыл дверь… И замер.
– А чего это? – спросил его тот первый, указывая на иконы.
Иконы, не настоящие, а фотокопии, вделанные в рамку, словно фотографии, как-то странно выглядели. Словно… Реальность в глазах священника дернулась, словно перед взором пролетел дым… Отец Павел подошел к ближайшей иконе. С образа на него взирал Николай Чудотворец. И как взирал… Священник сглотнул. Глаза святого казались живыми! И смотрели очень неодобрительно!
Отец Павел прислушался. Показалось? Будто колокола звенели… Но единственная церковь, в округе, где мог звенеть колокол… Один… Это было далеко!
В груди вдруг толкнулось странное ощущение. Ощущение что вот-вот что случиться. И еще…
В памяти священника внезапно проснулось воспоминание, что он испытывал, побывав в настоящей, намоленной церкви. Он встал тогда под куполом… На него глядели лики… И было такое ощущение легкости, воздушности!
Отец Павел прошел к воротам алтаря. Провел дрожащей рукой по лбу. Постоял немного, а потом обернулся. Оглядел помещение. В глазах его зажегся странный огонь.
– Во гляди! – стоявший у икон бритый наголо бугай, тыкал пальцем в икону. – С нее капает чего-то!
– И здесь тоже! – отозвался другой, стоящий у копии иконы Казанской Богоматери.
Мужчина мазнул пальцем по стеклу. Секунду рассматривал, потом понюхал, лизнул.
– Фу, блять! – выругался он. – Какое дерьмо!
Остальные его товарищи загоготали. «Словно на рынке», – мелькнула у священника мысль.
– Верую в Бога единаго, – прошептал он.
Лизнувший скривился. Покатал во рту слюну. А потом сплюнул на пол!
Еле шаявшие свечи, вдруг вспыхнули ярким огнем. Отец Павел явственно услышал мощный колокольный звон, торжественный, зовущий!
– Эй, это чего? – троица бандитов заозиралась. – Че за фигня?!
– Отче наш! – неожиданно для себя, торжественно и громко заговорил священник. – Иже еси на небеси! Да святиться имя Твое, да придет Царствие Твое!…
Его голос гремел, словно он находился не в маленькой церквушке, а огромном соборе. Глаза отца Павла засияли странным светом. Бугаи удивленно уставились на него.
– Хлеб наш насушный, данный нам днесь!… – слова у батюшки звучали не как молитва, а как Молитва. Они шли, казалось, из самой души, из сердца!
– Во, бля, разошелся, – пробормотал один из бандитов.
– … но избави нас от лукавого! – с этими словами палец священника уперся в сторону стоящих перед алтарем бугаев. Те на секунду замерли, ошарашенные таким поворотом. Стоящий впереди опомнился первым:
– Это что же, мы черти что ли? – угрожающе спросил он. – Ты че поп, совсем охренел? Забыл, кто платит вам?
– Изыди! – не унимался отец Павел. – Проклинаю вас! И отлучаю от церкви православной, как святотатствующих и сквернословящих в доме Его!
Свечи вдруг разом, как раньше вспыхнули, притухли. Сидящая у входа Настасья испуганно перекрестилась. В углах налились чернотой тени. Подул из ниоткуда ледяной ветер…
Отец Павел изломанной куклой отлетел к стене. Ударивший его бандит, потирая кулак, шагнул следом, навис над священником.
– Ты че, курва, совсем страх потерял?! – прорычал он в лицо батюшке.
– Верую! – вдруг неожиданно резко выкрикнул Павел. – Нет надо мной власти дьявольской!
Из явно сломанного носа у него текла кровь, заливая подбородок.
– Изыди! – повторил он. – Сатанинское семя!
– Да какого хрена?! – вдруг заорал стоящий сзади бугай.
Тот, который бил, оглянулся. Свечи, и так не сильно горевшие, вообще горели еле видимыми огоньками. Свет из окон стал тусклым, будто их задернули плотными шторами.
– Да это че такое?! – заорал уже второй.
Из темных углов, послышалось явственное шипение. И что-то зашевелилось там в сумраке.
– Верую в Отца Единаго, Бога всемогущего! – вновь заговорил отец Павел.
Как только он сотворил крестное знамение, бивший его резко повернулся, словно его укололи иглой. Глаза его словно заледенели, черты лица заострились, челюсть выдвинулась вперед…