— Дед[72] уже в курсе?
— Пока нет, но возражать он не будет.
— Это хорошо. Не хочется его обижать, он умный и добрый, как дедушка Ленин из детских книжек.
— Правильно понимаешь. Он Ленин, ты Сталин. При Ленине оружие тоже не чистили, только мечтали о всяком паскудстве да пьянствовали беспробудно. Ты пока не Сталин, поэтому я не прошу тебя прямо сейчас взять Вашингтон, Алим. Только Аравийский полуостров. Персидский залив должен быть наш. Из него лет сто можно будет навязывать всему миру свою волю. Я лишил тебя сисястых сеньорит, но будь уверен, что они надоедают так-же быстро, как и килька в томате. С голодухи парочку сожрёшь в охотку, но потом обязательно начнёт тошнить. Всё в этом мире имеет свою цену, братишка. Я прошу тебя пожертвовать килькой в томате, да и то не навсегда. Будет и на твоей улице праздник.
— Нужна авиация. Моя уже при смерти. Моторесурс закончился ещё неделю назад, запчастей нет, летают теперь только добровольцы-смертники.
— К началу октября, твёрдо рассчитывай на Иорданию. Там больше сотни машин с хорошим ресурсом.
— Я тебя люблю, Ворон.
— За сто самолётов.
— С лётчиками-арабами. Нет, не за них. Вернее, не только за них. Весело с тобой.
— Скоро будет ещё веселей.
— Ты что-то задумал?
— Хочу попробовать получить сто миллионов.
— Как?
21 сентября 1984 года. Лондон.
Около полудня в американское посольство на Гросвенор сквер вошли два представительных джентльмена и попросили о встрече с послом по чрезвычайно важному делу. Вызвали личного секретаря посла. Джентльмены предъявили ему визитки и заверили, что дело у них на сто миллионов долларов. В визитках посетителей значилось — Член совета директоров юридической компании Linklaters, сэр Томас Дьюри и Нотариус Ричард Абрахам. С кем-нибудь другим разговаривать джентльмены отказались категорически, но любезно согласились подождать, пока посол освободится. Ждать пришлось почти два часа. Посол США в Великобритании Эдвард Кирчнер, вступивший в эту должность всего две недели тому назад, буквально разрывался между делами неотложными и очень важными. Он не скрывал своего раздражения, раскрывая посетителям свою плебейскую натуру.
— Слушаю вас, джентльмены.
Сэр Томас Дьюри не смутился.
— Я уполномочен передать вам информацию о Мохаммеде Асхаме, сэр. А господин Абрахам здесь для того, чтобы этот факт засвидетельствовать.
— Кем вы уполномочены?
— Компанией Linklaters, сэр.
— И откуда у вас эта информация?
— От клиента, который хочет остаться неизвестным. За ним будут охотиться миллионы мусульманских фанатиков.
— Если информация подтвердится.
— Он в этом настолько уверен, что авансом оплатил услуги нашей компании. Пять процентов от суммы иска, пять миллионов долларов.
— Сто миллионов обещаны не просто за информацию, а если она поможет в задержании, или ликвидации Асхама.
— Наш клиент уверен, что поможет. — Сэр Томас Дьюри залез во внутренний карман и извлёк из него фотографию. — Это Мохаммед Асхам. Вы найдёте его в Риме, двадцать восьмого сентября.
С фотографии на посла глядел светловолосый паренёк лет двадцати. Он был одет в футболку с конфедератским флагом на груди, потёртые джинсы и армейские ботинки, а на плече держал стингер. Вот тебе и Асхам… Он вполне может быть даже американцем…
Сэр Дьюри невозмутимо переждал игру эмоций на лице быдлопосла.
— Вы признаёте, что будете работать с этой информацией, сэр?
— Что? А, да, конечно. Мы будем с этим работать.
— Тогда желаю вам всяческих успехов, сэр. Надеюсь, мы ещё встретимся по приятному для всех нас поводу.
Выходя из приёмной посла сверхдержавы, сэр Дьюри позволил себе брезгливую гримасу. Если это человекообразное существо назначили послом, значит у республиканцев серьёзные кадровые проблемы.
29 сентября 1984 года. Балашиха.
Начальник ГРУ, генерал армии Пётр Иванович Ивашутин, которого привели в Балашиху шокирующие новости из Рима наблюдал на лицах соратников-заговорщиков абсолютно разные эмоции. Дроздов находился в плохо сдерживаемом бешенстве, а Бобков был спокоен и казалось всем доволен. Политесов Пётр Иванович разводить не стал, рубанул прямо, по-солдатски.