Инструкция была предельно проста. В ней говорилось, что корабль должен выйти в море завтра (в субботу) в 09:00 и пройти тысяча сто семьдесят одну милю до Лейте со средней скоростью 15,7 узла, прибыв туда 31 июля, во вторник, к 11:00. Корабль должен был следовать курсом зигзага «по усмотрению командира». Никто из «маршрутных офицеров» не мог диктовать командирам кораблей, что они должны делать, находясь в море. Могли только рекомендовать. Быстро пробежав глазами разведданные, капитан 2 ранга Дженни вернулся на «Индианаполис», где немедленно встретился с Маквеем и его старпомом капитаном 2 ранга Джозефом Флинном. Офицеры внимательно прочли инструкцию, не найдя в ней ничего необычного.
Затем они изучили разведсводку. В сводке говорилось о трех обнаружениях подводных лодок, что было средним показателем для любой из последних недель. Сводка отмечала, что одна подводная лодка противника была обнаружена в надводном положении после полуночи 22 июля, но подобная информация была уже явно устаревшей. Второе обнаружение имело место 25 июля, но было очень неточным. В комментарии говорилось: «Неизвестный корабль докладывает о якобы обнаруженном перископе». Примерно таким же было и третье обнаружение, названное «весьма сомнительным». Обо всех этих обнаружениях штурман «Индианаполиса» знал раньше из других источников, и они были нанесены им на карту.
В сводке ни словом не упоминалось ни о гибели «Андерхилла», ни о четырех подводных лодках Группы Тамон. Что наиболее важно, ничего не было сказано о подводной лодке «Джи-58», которая «сидела» прямо на маршруте «Педди». Другими словами, разведсводка не стоила даже того листка бумаги, на котором она была напечатана, хотя позднее командующий Марианским военно-морским районом вице-адмирал Джордж Маррей будет настаивать на том, что «информация, данная командиру „Индианаполиса“, была лучшей информацией, которую мы могли обеспечить».
В действительности, довольно просто объяснить, почему поток «Ульграсекрстной» информации о Группе Тамон, достигнув известного уровня в цепи командования, остановился, как будто упершись в кирпичную стену. Причина как раз и заключалась в грифе этой информации — «Ультра Секретно», что являлось высшим грифом секретности. Естественно, что, имея дело с такой секретностью, все предпочитали помалкивать.
На следующее утро, 28 июля, тяжелый крейсер «Индианаполис» начал готовиться к выходу в море. Адмирал Спрюэнс, которому нужно было попасть на конференцию в Манилу, хотел уж было поднять флаг на своем любимом «Индианаполисе», но в последнюю минуту передумал.
Ровно в 09:00 капитан 1 ранга Маквей приказал прекратить прием топлива и сниматься с якоря.
Через полтора часа после ухода «Индианаполиса» сообщение об этом было передано: начальнику оперативного отдела штаба Марианского военно-морского района, командиру военно-морской базы на Лейте, контр-адмиралу Маккормику на борт линкора «Айдахо», адмиралу Спрюэнсу, коммодору Картеру, адмиралу Нимицу и вице-адмиралу Олдендорфу.
На этот раз на «Айдахо» сообщение расшифровали и доложили адмиралу Маккормику. А адмиралу Олдендорфу — нет.
Читая это сообщение, контр-адмирал Маккормик разобраться в нем не смог. Он считал, что «Индианаполис» должен пройти цикл учений по повышению боевой подготовки или в Сан-Франциско, или на Гуаме, а потому не понял, зачем корабль идет в залив Лейте. Разумеется, если бы Маккормику доложили предыдущую радиограмму, которую его радисты поленились расшифровать, то адмирал не был бы убежден, что «Индианаполис» доберется до Лейте из соединений у Окинавы. Маккормик почти не сомневался, что «Индианаполис» будет по пути повернут на север, чтобы заменить у Окинавы один из этих крейсеров. Но на случай, если «Индианаполис» все-таки придет в залив Лейте, как гласило сообщение, во вторник в 11:00, Маккормик дал на этот счет все необходимые указания своему штабу.
Что касается вице-адмирала Олдендорфа, то он вообще ничего не знал об «Индианаполисе», поскольку сообщение с Гуама от лейтенанта Вальдрона не получил. Правила требовали, чтобы «маршрутный офицер» направлял свои сообщения не непосредственно командующему оперативным соединением в море, а на узел связи Окинавы. Но на узле связи эта радиограмма таинственным образом исчезла.
Вице-адмирал Олдендорф много раз жаловался на неэффективность работы своего узла связи на Окинаве, из-за халатности офицеров которого до него не доходили важные сообщения. Поэтому, хотя Олдендорф в принципе знал, что «Индианаполис» должен прийти в залив Лейте, он не знал, когда именно это произойдет, поскольку не имел понятия о времени ухода крейсера с Гуама.