В этот момент к самолету прибыли Тиббетс и другие члены экипажа «Энолы Гей». Со всех сторон их окружили фотографы. Тиббетс был предупрежден Гровсом, что будет «немножко рекламы», но, с его точки зрения, «имела место полномасштабная съемка какого-нибудь голливудского боевика».
Сквозь строй корреспондентов «звезды боевика» прошли к своему бомбардировщику.
Тиббетс, натянуто улыбаясь, постоянно просил журналистов «дать дорогу», остальные шли за своим командиром удивленные и даже слегка напуганные, жмурясь от софитов и фотовспышек.
Журналист Билл Лоренс попросил капитана Люиса вести «дневник» полета, пообещав опубликовать его в будущем на страницах «Нью-Йорк Таймс». Сам Люис, все еще считая, что на «своем» самолете командир все-таки он, обратился с краткой речью к экипажу.
— Ребята, — сказал он, — эта бомба стоит больше авианосца. Мы должны выиграть войну, даже не сомневайтесь в этом! Все будет отлично!
Сержант Кэрон планировал захватить с собой в полет кинокамеру, но в спешке и волнении забыл ее на койке. Но какой-то армейский капитан вручил ему свою кинокамеру, сказав: «Снимай все, что можно, над целью».
В 02:20 было сделано последнее групповое фото.
Тиббетс повернулся к экипажу:
— Ну все, давайте работать.
Лейтенант Безер забрался по трапу в люк за носовой стойкой шасси «Энолы Гей». За ним последовали Фирби и ван Кирк, на головах которых красовались бейсбольные шапочки. Шумард и Нельсон надели рабочие кепи американских солдат, а Стиборик — лыжную шапку.
У самолета оставались только Пэрсонс и Тиббетс, разговаривающие с генералом Фэррелом. Внезапно тот спросил Пэрсонса:
— А где ваш пистолет?
Капитан 1 ранга совсем забыл об этом позаботиться и не получил оружия на складе. Пэрсонс обратился к ближайшему военному полицейскому, который снял с себя пояс с кобурой и протянул его капитану 1 ранга. Пэрсонс надел его и неуклюже вскарабкался по носовому трапу в самолет. Подобно всем другим, Пэрсонс имел под комбинезоном спасательный жилет, емкость с питьевой водой, неприкосновенный запас продовольствия и пакет первой помощи.
Поверх всего этого красовались парашютные ремни с карабинами для крепления нагрудного парашюта и одноместного спасательного плотика. И завершал экипировку бронежилет для предохранения от осколков зенитных снарядов.
В тайне от остальных Пол Тиббетс пронес в бомбардировщик маленькую коробочку с ампулами цианистого калия. В случае, если бы самолет был подбит, или ему грозила вынужденная посадка на территории Японии, Тиббетс собирался раздать эти ампулы экипажу, предупредив, что в случае попадания в плен их ждут нечеловеческие пытки, и лучше распорядиться своей жизнью самому с помощью кольта или ампулы с цианидом.
Однако, в настоящий момент Тиббетса заботили более реальные проблемы, главной из которых была возможность аварии на взлете, что на его глазах случалось со многими самолетами, взлетавшими с тинианского аэродрома. Конечно, «Энола Гей» была самолетом, проверенным тщательнее всех в мире. Но Тиббетс хорошо знал, что никакие проверки не гарантируют от внезапного выхода из строя какого-нибудь важнейшего компонента машины.
Внешне Тиббетс выглядел совершенно спокойным и улыбчивым. Грудью он ощущал в боковом кармане комбинезона свой старый алюминиевый портсигар. Тиббетс считал его талисманом и никогда не отправлялся в полет без него. В хвостовой кабине сержант Кэрон защелкнул ремни безопасности, видя через стекло спаренные стволы своих смотрящих назад пулеметов. В качестве талисмана хвостовой стрелок захватил в полет фотографию своей жены и маленькой дочурки.
Помощник бортинженера Шумард, находившийся в верхнем пулеметном блистере, прихватил на счастье маленькую куколку. Напротив него, в другом блистере находились Безер и Стиборик. Оба не верили в талисманы, хотя Стиборик и считал, что его лыжная шапочка как раз и является талисманом.
Пробравшись за свой столик, бортрадист Нельсон достал неоконченный «покетбук», решив дочитать его во время полета.
Недалеко от него штурман ван Кирк раскладывал на своем столе полетные карты, транспортиры, линейки и карандаши.
Впереди штурмана прямо на полу сидели Пэрсонс и Джеппсон, терпеливо, хотя и несколько напряженно, ожидая взлета.
По переговорному устройству Тиббетс вызвал бортинженера Дазенбери:
— Все готово, Даз?
— Все готово, полковник.
Тиббетс открыл боковое окошко кабины и высунулся в него. Целая толпа фото и кинооператоров кинулись к бомбардировщику, чтобы запечатлеть улыбающееся лицо Тиббетса над надписью «Энола Гей».