Со своего прекрасного наблюдательного пункта в хвостовой кабине «Энолы Гей» сержант Боб Кэрон первым увидел весь тот кошмар, что разворачивался внизу. Гигантская масса воздуха, закручиваясь по спирали и двигаясь со скоростью звука, догоняла «Энолу Гей». Напуганный сержант хотел предупредить об этом остальной экипаж, но его слов никто не разобрал.
Боб Кэрон был первым человеком в мире, ставшим свидетелем и очевидцем действия ударной волны атомной бомбы, когда масса воздуха была сжата до такой степени, что, казалось, обрела физическую форму. Кэрону казалось, что «кольцо, отделившись от какой-то дальней планеты, шло прямо на нас».
Он закричал. В этот момент гигантский «круг» воздуха ударил по «Эноле Гей», подбросив бомбардировщик вверх. Тиббетс вцепился в штурвал. Более всего командира «Энолы Гей» напугал грохот, сопровождающий ударную волну. Вспомнив свои боевые полеты над Европой, Тиббетс подумал, что прямо рядом с ним взорвался 88-мм зенитный снаряд. И он крикнул: «Зенитки!»
Майору Фирби в носовой кабине тоже показалось, что бомбардировщик попал под зенитный огонь.
Оба, Тиббетс и Фирби, настороженно искали глазами в небе черные шапки разрывов зенитных снарядов.
«Кромешный ад» обрушился на «Энолу Гей». Через несколько секунд, стараясь перекричать какофонию голосов по переговорному устройству, сержант Кэрон предупредил: «На нас идет еще одна ударная волна!»
С ужасающим грохотом и скрежетом вторая стена спрессованного воздуха ударила по «Эноле Гей», подбросив самолет еще выше. Бортрадист Нельсон был наполовину выброшен из своего сидения, а лейтенанта Безера отбросило к переборке.
Затем все стихло также внезапно, как и началось. «Энола Гей» ровно гудела моторами в совершенно спокойном небе.
Тиббетс включил СПУ и обратился к экипажу: «Все в порядке. Это была ударная волна, отраженная от земли. Ничего подобного больше не случится. Зенитного огня не было, нам показалось. Сохраняйте спокойствие. Теперь необходимо сделать запись ваших впечатлений. Безер, у вас все готово?»
«Так точно, полковник».
«Я хочу, чтобы вы обошли всех и записали их впечатления. Они должны быть краткими, но ясными. Боб, начнем с тебя».
«Не знаю, с чего начать, полковник. Все было слишком необычно».
«Опиши только то, что видел. Представь, что ведешь радиорепортаж».
На борту «Энолы Гей», идущей на высоте почти десять тысяч метров в одиннадцати милях от Хиросимы, хвостовой стрелок, сержант Роберт Кэрон рассказал следующее, как первый в мире очевидец взрыва атомной бомбы:
«Огромная колонна дыма стала быстро подниматься вверх. Внутри она была ослепительно красной. Бурлящая масса серо-багрового цвета снаружи и красная внутри. Все это клокотало и бурлило. Повсюду стремительно распространялись пожары, как будто под городом разожгли гигантский костер. Я было начал считать пожары, но быстро сбился со счета. Это было невозможно. Их было слишком много. Затем появилось нечто „грибообразное“ по форме, о чем предупреждал капитан 1 ранга Пэрсонс… Оно напоминало массу кипящей патоки. Гриб быстро распространялся вверх и вширь. Он достиг мили или двух в ширину и полмили в высоту. Он продолжал подниматься вверх, и мне показалось, что он достиг одной высоты с нами. Гриб был очень черным, но отбрасывал багровый отсвет на облака, основание гриба напоминало кратер вулкана, изрыгающий пламя. Под этим пламенем находился город. Пламя и дым бушевали над городом, закручиваясь в огромные огненные смерчи. Сейчас я могу разглядеть в городе только порт и что-то похожее на аэродром».
Сделав широкий круг, бомбардировщик облетел вокруг грибообразного облака, которое уже поднялось вверх на двадцать тысяч метров. Тиббетс «был поражен и даже шокирован. Я ожидал увидеть что-то большое, но разве это можно было назвать „большим“? То, что я увидел, было гигантским, исполинским, чудовищным, вполне соответствующим той страшной силе, которая ее породила. Все было гораздо ужаснее, чем я мог себе представить».
Лейтенант Безер ограничился несколькими словами: «Было очень страшно, но я почувствовал облегчение от того, что эта штука сработала».
Нельсон, Шумард и Дазенбери в своих впечатлениях использовали такие слова, как «просто ужасно», «немыслимо», «невероятно», «ошеломляюще», «потрясающе». Стиборик так и не нашел слов, но считал, что теперь война точно закончится. Пэрсонс и Фирби были слишком заняты составлением своих рапортов и не сказали ничего.