— Ну, хватит, Степа! Вот где стоим, тут, давай, и сядем! Ничего лучшего не отыщешь. — Светлана решительно поставила сумку и скинула туфли.
Степан мгновенно остался в одних плавках и — «Я — купаться!» — побежал к воде. У воды, на песчаной отмели, «принцесса пинг-понга» демонстрировала собравшимся возле нее ребятишкам гимнастические упражнения: вставала на мостик, ходила на руках, крутилась колесом.
Сергей стаскивал брюки. Раз глянув, он старался не смотреть на раздевающуюся Светлану. Впрочем, можно было зря не стараться: он и так все хорошо представлял, помнил…
«У каждого человека за спиной — озеро его памяти. Побольше и поглубже, пожалуй, чем вот это — лежащее перед тобой…»
А у воды уже пели. Пел тот дородный папаша — сейчас в трусах до колен, пела супруга папаши, то и дело лениво поправляя сползающие с плеч лямки черного бюстгальтера… Пели!
Сергею вспомнились забавные стихи своего приятеля Виктора о родительском дне в пионерском лагере:
Слышал он их много раз и всегда от души смеялся. Сейчас ему было грустно.
Он без энтузиазма смотрел, как Светлана раскладывает на бумажные салфетки хлеб, огурцы, редиску, как, развернув фольгу, выворачивает из обильно сочащейся курицы ножки. А есть уже хотелось основательно… Спохватившись, вытащил он из портфеля бутерброды, с в о и огурцы, с в о ю редиску.
Передав ему кусок курицы, Светлана отвинтила крышку термоса, наполнила ее до краев.
— Зеленый чай! Меня… одни мои знакомые приучили… Они — из Средней Азии. Погостить приезжали, останавливались у меня… В Средней Азии все пьют зеленый чай. И в жару! Да, да!.. Попробуй!
Взяв обжигающий пальцы стаканчик, он сделал несколько глотков.
«Знакомые… Сколько же времени должны были прожить у нее эти знакомые, чтобы приучить пить т а к о й чай?..»
Прибежал Степан. Мокрые волосы слиплись и висели сосульками, тело покрылось мурашками, отчего казалось до жалости худым.
— Вытри голову и хорошенько разотрись! Полотенце в сумке!
Он поспешно и небрежно вытерся и хотел наброситься на клубнику, но Светлана успела перехватить банку и подсунуть взамен куриную ножку.
— Сперва — курицу!
Когда сын вторично убежал купаться, Сергей разгрузил портфель, сложив привезенные гостинцы в общую груду.
«Зачем вы, девочки, красивых любите?..» — доносилось с озера, из воды…
…Стихотворение Виктора кончалось так: возмущенный поэт обращается к родителям со всякими укоризненными словами, на что те отвечают ему соответственно: чего-де ты, парень, мораль нам читаешь? Мы кто — родители? Родители! А день сегодняшний как называется? Родительский называется! Чей, значит, день? Понял, деревня?..
Светлана поднялась:
— Искупаемся?
— Не хочется. Мне не жарко: зеленый чай…
Она пошла, недослушав. Мужчины смотрели ей вслед. Правда, с осторожностью — рядом собственные жены… Ну что ж, наверное, она все так же красива. Наверное… Красива ли? Он никогда не задумывался над этим, даже впервые увидев ее и познакомившись. Это разумелось само собой, сразу стало привычным, обыденным… Не задумывался он и над тем, что за жизнью она живет теперь — без него, после него. Есть ли кто у нее. «Как дела?» — спрашивал, встречая. «Нормально!» — слышал обычно в ответ. Ушел из семьи он. Ушел к любимой женщине, которая вот сейчас ждет его, наверняка уже ждет, хотя он и не сказал, в котором часу будет.
Светлана вернулась, ведя за руку синего Степана.
— Вода — чудесная! Прекрасно освежает… Но нельзя же «освежаться» до такого состояния! — Она сунула Степану полотенце.
С обтиранием сына все повторилось, но закончилось не «сперва курица», а сразу клубникой. На берегу тут и там начали подниматься.
— Мне пора. К полднику просили собраться… — грустно сказал Степан и, пока Светлана упаковывала ему в полиэтиленовые мешки гостинцы, все более грустнел. Когда они наконец пошли, сын был весь уже там, в своем отряде, мысленно распрощавшись с родителями. Так Сергею думалось, потому что он сам переживал подобное не раз — в свои пионерские годы.
С автобусом им опять не повезло: полупустой, он отошел от лагеря перед самым их носом — они даже пробежались, пытаясь и чувствуя всю тщетность своей попытки догнать его.
— Пешком так пешком!
Шли по тропе, параллельной дороге. Солнце висело впереди, низко над гребнем дальнего леса. Сергей тащил отощавший портфель и опустевшую сумку. На узких участках тропы Светлана касалась иногда нагретым за день плечом его плеча…