— А я — Степана.
— Ну тебя, честное слово! Сколько можно?!.
Стараясь не потеряться на перроне, они дошли до табачных киосков, возле которых быстро вырастали очереди прокурившихся за выходные мужчин.
— Ты прямо домой, Сережа?
— Домой.
— Будь здоров!
— Ты — тоже…
Он постоял, провожая ее взглядом, и направился к зданию вокзала: пройти через зал, нырнуть в метро… две остановки, пересадка, еще четыре остановки… Но в зал не вошел, а сел на скамейку у входа и закурил. Представил квартиру, в которой жил с любимой женщиной, включенный телевизор, подогретый ужин, привычный порядок расположения предметов быта — щеток, швабры, электробритвы… Глаза — всегда словно о чем-то спрашивающие…
«К Пегасу съездить, что ли? Давно я его не видел, очень давно! Пожалуй, как ушел от Светланы. Витька ее любил…»
…Наигравшись в шахматы, они уходили на речку, сидели до отбоя на берегу и молчали. Не для них в такие вечера были лагерные забавы, шумные и тихие игры с участием девчонок: в фанты (теперь и не играют, наверное), в жмурки… Не для них… Однажды они попытались покурить, найдя на лужайке оброненную чьим-то родителем пачку «Беломора». И хотя из этой затеи ничего не получилось — Витька бросил папиросу, закашлявшись после первой же затяжки, а Сергей героически сумел курнуть целых три раза, — вечер тот остался в памяти как особенный, не похожий на другие, проведенный истинно по-мужски…
Сергей сидел, дымя сигаретой, глядел, ни на ком не останавливая взгляда, на толпу людей, торопящихся по домам в быстро опускающихся сумерках, и слушал, как ровно шумит за спиной, набегая волнами на береговой песок, осоку и камыши, озеро его памяти.
Его родительский день еще не кончился.
РОБОТЫ СРЕДНЕЙ ГРУППЫ
(Из 2080-го года)
Они сидели на обычном месте отдыха — в углу комнаты, в мягких поролоновых креслах, не торопясь закончить трудовой, полный хлопот день. Горели только лампочки дежурного освещения, но и при его скудности поблескивал после влажной уборки пол, полированные поверхности в шахматном порядке расставленных столов и стульев, дверцы шкафов, подоконники темных окон.
— Как ты думаешь, сестра, не очень больно шлепнул я Петрова за обедом? — полуобернулся робот Медведь к своей соседке — роботу Лисе.
— Думаю — не очень. Ты же — п месту о мягкому… Поделом ему!
— Поделом… Непедагогично, конечно, но уж очень я рассердился на шалопая! Тебе спасибо, вовремя увидела, как он меня отключил: еще немного — и полетели бы тарелки, пропал суп! Ошпарить кого-нибудь из ребятишек можно было… И ведь как незаметно хитрюга подкрасться сумел, минуту такую выбрал, когда лапы у меня заняты были и ничего из-за подноса не видно! Трудный ребенок этот Петров!
— Куда уж трудней, Миша! До меня он тоже, того гляди, доберется! Я примечаю — примеривается. Сладить, правда, со мною ему будет трудновато: у меня выключатель повыше прилажен — не как у тебя, не на бедре, О чем только твой конструктор думал?! Его бы на наше место! Надо будет братцу Зайцу последить за Петровым, а то, не ровен час, ухитрится он и тебя и меня, обоих сразу, отключить — представляешь, что тут ребятки наши понатворят! Завтра же вели ему почаще к нам заглядывать — нечего сидеть в своем закутке без дела, баклуши бить!
— Велю непременно! Нужно нам, Лиса, быть начеку… И что за дети нынче пошли! Восхитительные дети!
Они минуту помолчали, расслабившись и отдыхая.
— Ну, Миша, давай спать! Смажем свои суставчики и…
Лиса откинула голову и надавила затылком на спинку кресла — раз, другой, заставляя сработать клапан резервуара смазки.
— Ах, хорошо! Пошло маслице, побежало!
— А у меня неладно что-то, Лиса, до ног никак не доберется… И не в первый раз уже так! Попрошу завтра Марью Семеновну — пусть велит механику посмотреть, в чем дело.
— Попроси. Немолодой ты уже, Миша, немолодой! Когда меня к тебе в помощницы определили, шкура твоя очень даже потертой была. А лет-то с той поры прошло немало! Крепкий ты, однако, коли не сдаешься еще! Ну, спокойной ночи!
И Лиса решительно щелкнула выключателем, спрятанным в густом мехе на груди. Следом и Медведь опустил тяжелую лапу на свое облезлое, лоснящееся бедро.
«Хороший морозец! Градусов десять наверняка есть… Наконец-то прогноз на декабрь начал оправдываться. Авось Новый год по-людски встретим, без слякоти этой надоевшей…» — рассуждала Марья Семеновна, подходя рано утром к детскому саду.
Предновогодняя неделя в связи с переносом одного выходного на тридцать первое получилась длинной. Последние же дни, как всегда, самые суматошные.