Так, известно, что в Батуме эсдекам помогал, например, директор завода Ротшильда Ф. Гьюн. В Баку организацию щедро финансировали нефтепромышленники. Кассир Бакинского комитета РСДРП И. П. Вацек вспоминал: «Брали мы с управляющих, заместителей и заведующих, вообще с либеральной публики». А С.Я.Аллилуев упоминает как источник средств «несгораемые кассы королей нефти: Гукасова, Манташева, Зубалова, Кокорева, Ротшильда, Нобеля и многих других миллионеров».
Какой в этом смысл для предпринимателей? Двойной (не считая «отступного» организаторам забастовок). Во- первых, на определенном уровне благосостояния промышленнику уже бывает мало «заводов, газет, пароходов» — ему хочется участвовать во власти, хочется статуса парламентария, и он с удовольствием финансирует деятельность любых сил, расшатывающих основы монархии. А во-вторых — конкурентная борьба-с… Оно конечно, все капиталисты — братья по классу, но как не помочь людям, которые собираются устроить забастовку на заводе твоего конкурента? Тем более, если при этом они тебя оставят в покое. И вот уж кого не жалко по итогам семнадцатого года, так это ту самую либеральную буржуазию и интеллигенцию. Потому что получили они прямо по сказке Маршака: «На свою воробьиную голову сам он вызвал и бурю, и гром». И кому бы жаловаться, только не этим…
Так что в основе раскола внутри Тифлисской, а позднее и всей кавказской организации РСДРП лежали отнюдь не политические разногласия (даже если заграничная верхушка партии раскололась по идейным мотивам — хотя и это не есть факт), а борьба за власть, влияние в рабочей среде и в конечном итоге деньги. И Иосиф, как один из лидеров кавказских эсдеков, не мог не иметь отношения к добыванию денег для революции. Однако богаче от этого он не стал…
Батум
Напуганные растущих размахом революционного движения, власти проводили арест за арестом, так что вскоре большая часть руководства тифлисских социал-демократов оказалась или в тюрьме, или под надзором полиции. В руководство организацией поневоле выдвигались новые люди, и среди них Coco. 11 ноября 1901 года его официально избрали в состав комитета тифлисской организации РСДРП. Но уже 25 ноября на заседании комитета он не присутствовал — его послали в Батум, поднимать работу в этом промышленном центре Грузии. Тем более что оставаться в Тифлисе Coco было опасно.
Батум, лишь недавно, в 1878 году, отвоеванный у турок, был важным стратегическим пунктом на турецкой границе, крупным промышленным и портовым городом. Через него шел экспорт бакинской нефти, здесь были крупные нефтеперегонные заводы Манташева, братьев Нобелей, Ротшильдов. Так что неудивительно, что тифлисские социал-демократы обратили на него особое внимание.
В Батуме тоже шла революционная работа, хотя менее активная и развитая, чем в Тифлисе, существовали рабочие кружки. Некоторое время жившие здесь тифлисские социал-демократы Г. Франчески и И. Лузин даже перевели на грузинский язык и отпечатали на гектографе «Манифест коммунистической партии» — впрочем, дальше изучения этого манифеста дело так и не пошло, пока летом 1900 года сюда не были высланы участники тифлисских стачек, несколько повысившие тонус организации. Однако активных действий пока не велось, да и остальная работа оставляла желать лучшего — нужен был сильный организатор, а сильный организатор по всем временам — товар редкий. Но вот в Батуме появился Иосиф Джугашвили, и дело пошло.
С чего он начал работу? Рабочий завода Манташева Дементий Вадачкория вспоминал: «Первое рабочее собрание состоялось у меня в комнате. Молодой человек, оказавшийся Сталиным, просил пригласить на это собрание семерых рабочих. За день до назначенного собрания Сталин просил меня показать ему приглашенных товарищей. Он был в доме, стоял у окна, а я прогуливался с приглашенными по очереди по переулочку. Одного из приглашенных Сталин просил не приглашать… В назначенное время, когда все товарищи собрались у меня, пришел Канделаки со Сталиным. Фамилии его никто не знал, это был молодой человек, одетый в черную рубаху, в летнем длинном пальто, в мягкой черной шляпе… В заключение беседы Сталин сказал — вас семь человек, соберите каждый по семи человек у себя на предприятии и передайте им нашу беседу»[21]. В новогоднюю ночь состоялось первое собрание новой организации, на которое пришло 25 человек.
Новый руководитель времени даром не терял — вслед за организацией ячейки тут же начались и забастовки. Причина первой из них была почти анекдотической: сразу после новогодних праздников на складе досок завода Ротшильда, куда устроили на работу и Coco (но это не значит, что он этот склад поджег, отнюдь!) вспыхнул пожар. После его ликвидации администрация завода, раздавая премии за работу, отметила ими только мастеров и бригадиров, обойдя рабочих. Иосиф недаром работал на этом складе: он тут же организовал забастовку, присовокупив к требованиям равенства по части премий еще и отмену работы в воскресные дни. Надо сказать, что батумские хозяева оказались куда умнее тифлисских: требования рабочих были удовлетворены и конфликт этим и закончился.
Успешной оказалась и забастовка на заводе Манташева, где рабочие требовали введения воскресного отдыха, запрещения ночных работ и вежливого обращения со стороны администрации. Здесь, правда, дирекция сначала заупрямилась, в результате чего, когда через десять дней она все-таки вступила в переговоры, к первоначальным требованиям прибавились новые: оплата забастовочных дней, увеличение зарплаты на 30 %, возврат штрафов. Лучше бы они начали переговоры сразу! В общем, администрацию заставили выполнить все требования.
Все получилось и с типографией, организации которой Иосиф посвятил первые месяцы работы. Она располагалась там же, где жил Иосиф. Один из участников предприятия десятилетия спустя вспоминал: «Тесная комнатка, тускло освещенная керосиновой лампой. За маленьким круглым столиком сидит Сталин и пишет. Сбоку от него — типографский станок, у которого возятся наборщики. Шрифт разложен в спичечных и папиросных коробках и на бумажках. Сталин часто передает наборщикам написанное»[22].
Техника была более чем убогой. Набирали вручную, вместо наборной кассы использовали спичечные и папиросные коробки. Печать была тоже как при Гутенберге. Чтобы получить оттиск, надо было смазать набор краской, положить сверху лист бумаги и вращать ручку пресса до тех пор, пока лист не прижмется к набору. Потом поднять пресс, вынуть готовый лист и проделать всю операцию заново. Работа была тяжелой, так что приходилось часто меняться. Но все же это была какая-никакая, а типография.
В общем, работа налаживалась. И тут грянул гром — очередное выступление закончилось большой кровью. В конце февраля дирекция завода Ротшильда объявила о намерении провести массовые увольнения (около 40 % всех работающих на заводе). Вспыхнула забастовка, но на сей раз требования рабочих были признаны незаконными. Им предложили вернуться на рабочие места, однако они не подчинились, и тогда власти привычно ответили на рабочий протест арестом зачинщиков. Но рабочие, у которых теперь были руководители, вели себя куда более уверенно, чем раньше. У пересыльной тюрьмы, где содержались арестованные, собралась толпа в несколько сот человек, потребовавшая или освободить их товарищей, или арестовать всех. Это — второе — требование и было выполнено, в здание пересылки затолкали всю толпу — пусть посидят, успокоятся, а утром пойдут по домам. Но на следующий день туда же явились остальные рабочие завода, решившие взять тюрьму штурмом и освободить арестованных. Кто-то успел предупредить полицию, и возле здания тюрьмы уже ждали войска. Тем не менее рабочие пошли на штурм, и тут изнутри, услышав шум, вырвались арестованные — их не понадобилось отпускать, они попросту снесли двери пересылки. Оказавшись между двух возбужденных толп, солдаты открыли огонь. Итог дня: 20 раненых, 13 убитых. Это было самое крупное по числу жертв столкновение рабочих с полицией после стачки на Обуховском заводе в Петербурге. Иосиф во время столкновения также находился в толпе.