– Может, никто лучше вас этому не поспособствует.
Он покачал головой:
– Нет, это было бы неправильно. Нельзя отдавать ребенка людям только потому, что они могут по-настоящему воспитать его. Да и не нам с вами о том судить. Вряд ли вы можете представить себе, как тяжело нам все это дается. А впрочем, не исключено, что можете.
Я отвернулся. В зеркале мелькнуло мое отображение. Всего лишь на миг. Но и его оказалось достаточно. Я увидел себя, каков есть. И увидел человека, каким хотел бы стать. Я повернулся к Эйбу и сказал:
– Мы вместе будем ее воспитывать.
Мое заявление ошеломило его. Наверное, и я сам выглядел потрясенным.
– Боюсь, я не совсем вас понимаю, – вымолвил он.
– Боюсь, что я тоже себя не совсем понимаю. Но будет именно так.
– И как же вы это себе представляете?
– Не знаю.
Эйб покачал головой:
– Ничего не выйдет. Сами знаете.
– Вот тут вы ошибаетесь, Эйб. Я оказался здесь потому, что хотел вернуть свою дочь домой. Но выяснилось, что дом у нее уже есть. Что же мне теперь – отрывать ее от дома? Разве это правильно? Мне хочется, чтобы вы оба остались в ее жизни. Не утверждаю, что это будет просто. Но ведь детей, бывает, воспитывают мать и отец по отдельности, или приемные родители, иные растут в приютах. Люди умирают, разводятся, да мало ли еще что… Мы все любим эту девчушку. И что-нибудь придумаем вместе.
По выражению его худощавого лица я почувствовал, что к Эйбу возвращается надежда. Какое-то время он молчал, потом наконец вымолвил:
– Лорен внизу, в холле. Вы не возражаете, если я поговорю с ней?
– Разумеется.
Разговор длился недолго. В дверь снова постучали. Едва я открыл ее, как Лорен обвила мою шею руками. Я тесно прижал ее к себе – женщину, с которой даже не был знаком. Ее волосы пахли клубникой. Вслед за ней в номер вошел Эйб. На руках у него спала Тара. Лорен отпустила меня и сделала шаг в сторону. Эйб подошел вплотную и бережно передал мне дочь. Я принял ее на руки, и в голове у меня зашумело. Тара пошевелилась и было захныкала. Я принялся баюкать ее.
Вскоре она затихла у меня на руках и вновь погрузилась в сон.
Глава 45
Стоило мне взглянуть на календарь, как вновь все пошло наперекосяк.
Удивительная эта вещь – человеческий мозг. Странное сочетание электричества и химии. В общем, чистая наука. Мы лучше разбираемся в круговращении гигантской Вселенной, нежели в хаотическом движении клеток головного мозга: cerebrum, cerebellum, hypothalamus, medulla oblongata и все такое прочее. И как при соприкосновении с любым запутанным явлением, не можем предугадать его реакции на тот или иной раздражитель. Меня приводило в смущение несколько обстоятельств, и в первую очередь утечка информации. Мы с Рейчел считали, что кто-то из ФБР или полиции сообщил о происходящем Бакару и его людям. Но это никак не сходилось с моей версией о том, что Монику застрелила Стейси. Имеется факт: Монику нашли обнаженной. Мне кажется, теперь я понимаю почему, но беда в том, что и тут Стейси как бы ни при чем. Взглянув на календарь, я обнаружил, что сегодня среда. Именно в среду произошло убийство и похищение. Разумеется, за последние восемнадцать месяцев было множество сред. День недели, в сущности, вещь ничем не примечательная. Но на сей раз – после того как мой мозг переработал массу новой информации – что-то случилось. Все эти вопросы и сомнения, незначительные по отдельности, все эти приятности и неприятности, все то, что я принимал как должное, не задумываясь, – все это слегка сдвинулось. И то, что открылось моим глазам, было даже хуже, нежели я представлял изначально.
Я вернулся в Каслтон, домой, и позвонил Тикнеру, чтобы кое-что уточнить.
– Скажите, – начал я, – в мою жену и меня стреляли из револьвера тридцать восьмого калибра, верно?
– Да.
– И вы уверены, что стреляли из двух револьверов?
– На все сто.
– И один из них мой «смит-и-вессон»?
– Марк, вам все это давно известно.
– Результаты баллистической экспертизы у вас?
– В основном да.
Я облизнул губы и напрягся. Очень хотелось надеяться, что я заблуждаюсь.
– В кого стреляли из моего оружия – в меня или Монику?
– С чего это вдруг вас заинтересовало? – подозрительно осведомился Тикнер.
– Да так, любопытно.
– Ясно. Секунду, не вешайте трубку. – Он зашелестел бумагами. Я почувствовал сухость в горле и еле удержался от того, чтобы не отключиться. – В вашу жену.