У меня в кармане зазвонил мобильник. Это был Ленни. Я откликнулся.
– Ты где? – спросил он, тяжело дыша.
– У Дины Левински.
– Поезжай в ньюаркский аэропорт. Терминал С. Немедленно.
– А в чем дело?
– Мне кажется… – Ленни откашлялся, – мне кажется, я знаю, где Тара.
Глава 43
Я добрался до терминала С. Ленни поджидал меня у стойки регистрации в зале вылетов. Было шесть утра. В аэропорту толпились уставшие от ожидания пассажиры. Ленни протянул мне клочок бумаги, найденный им у себя в кабинете. Я прочитал кривые строчки:
ЭЙБ И ЛОРЕН ТАНСМОР
МАРШ-ЛЕЙН, 26
ХЕНЛИ-ХИЛЛЗ, МИССУРИ
Вот и все. Просто имя и адрес. Больше ничего.
– Я уже посмотрел, где это, – сказал Ленни. – Местечко рядом с Сент-Луисом.
Я продолжал изучать клочок бумаги.
– Марк, ты слышишь меня?
Я посмотрел на Ленни.
– Полтора года назад Тансморы взяли на воспитание девочку. Тогда ей было шесть месяцев от роду.
Позади Ленни раздался голос служащей:
– Следующий, пожалуйста.
Мимо нас прошла какая-то женщина. По-моему, она извинилась, хотя не уверен.
– Я взял билеты на ближайший рейс в Сент-Луис. Вылет через час, – сказал Ленни.
Зарегистрировавшись, мы в ожидании посадки уселись в кресла, и я рассказал Ленни о встрече с Диной Левински. Ленни, не перебивая, выслушал меня и сказал:
– Вижу, у тебя появилась теория.
– Вот именно. Возможно, она покажется тебе циничной. Я вообще циник. Признаюсь. У меня нет иллюзий относительно наркоманов. Скорее напротив, я считаю их людьми безнадежными, полностью опустившимися. Возможно, напрасно. Что и доказывает этот случай.
– Может, объяснишь?
– Стейси не стала бы в меня стрелять. И в Монику тоже. И конечно, ни за что в жизни она не причинила бы вреда своей племяннице. Да, Стейси была наркоманкой. Но она любила меня.
– Полагаю, ты прав, – задумчиво промолвил Ленни.
– Оглядываясь назад, могу сказать: я был настолько поглощен собою и своими делами, что так и не разглядел… – Я встряхнул головой. Нет, сейчас не до самобичевания. – Моника была в отчаянии. Оружие ей раздобыть не удалось, а может, она решила, что и стараться не стоит.
– Поэтому воспользовалась твоим.
– Да.
– И что дальше?
– Наверное, Стейси догадалась о неминуемом и побежала к нам. Увидела, что Моника натворила. Как события разворачивались потом, я, конечно, не знаю. Может, Моника и в нее попыталась выстрелить, это объясняет след от пули рядом с лестницей. А может, наоборот, Стейси стреляла… Она ведь любила меня. Я лежал на полу. Скорее всего, она подумала, что я мертв. В общем, не знаю, но, как бы то ни было, Стейси была вооружена. И это она выстрелила в Монику.
Регистраторша за стойкой объявила о скором начале посадки, но, добавила, пассажиры первого класса и обладатели золотой карточки могут пройти уже сейчас.
– Ты вроде сказал по телефону, что Стейси была знакома с Бакаром?
– Да, она называла это имя, – кивнул Ленни.
– Не уверен опять-таки, что все происходило именно так. Но подумай сам. Я мертв. Моника мертва. Стейси в шоке. Тара плачет. Стейси не может бросить ее одну и берет с собой. Потом ей становится ясно, что ребенка не вырастить. Куда там при ее-то образе жизни. Вот она и обращается к Бакару, просит подыскать семью для Тары. Получше. Или, если уж быть до конца циником, продает Тару. В точности нам этого уже не узнать.
Ленни внимательно слушал, время от времени согласно кивая.
– Ну а дальше все более или менее ясно. Бакар решил заграбастать деньжонок и с помощью двух чокнутых инсценировал похищение. Добыть образцы волос ему было несложно. Таким образом, Бакар попросту подставил Стейси.
Я заметил, что по лицу Ленни пробежала какая-то тень.
– Что-нибудь не так?
– Да нет, все в порядке.
Объявили посадку.
Ленни поднялся:
– Пошли.
В Сент-Луис мы прибыли с опозданием – после полуночи по местному времени. В такой час уже ничего не предпримешь. Ленни снял номер в гостинице при аэропорте. Магазин работал круглосуточно, и я купил кое-какую одежду. Поднявшись в номер, я принял очень горячий душ. Мы заняли кровати и уставились в потолок.
Утром я позвонил в больницу и справился насчет Рейчел. Она еще спала. В палате с ней была Зия. Она заверила меня, что Рейчел чувствует себя прекрасно. Мы с Ленни попытались наскоро позавтракать в гостиничном буфете, но пища оказалась совершенно несъедобной. Взятая напрокат машина уже ждала нас. Как проехать в Хенли-хиллз, Ленни узнал в регистрации.
Дороги я, признаться, не запомнил. Да и не было в ней ничего примечательного, за исключением, пожалуй, арочного свода в отдалении. Такие сейчас встречаются по всей стране, они как две капли воды друг на друга похожи. Можно относиться к этому скептически, как я, например, но ведь, с другой стороны, в привычном заключена какая-то привлекательность. Мы вроде жаждем перемен, а на самом деле тянемся, особенно в нынешние времена, к знакомому.
Доехав до границы города, я почувствовал некоторую дрожь в коленях.
– Слушай, Ленни, а что, собственно, мы здесь делаем?
Ответа не последовало.
– Как ты себе это представляешь? Я что, просто стучу в дверь и говорю: «Извините, но, по-моему, это моя дочь»?
– Можно обратиться в полицию, – возразил Ленни. – Пусть они разбираются.
Но я не очень-то представлял, чем в данном случае способна помочь полиция. Цель была совсем близко. Я махнул рукой – ладно, мол, езжай дальше. Мы повернули направо. Я дрожал, как осиновый лист на ветру. Ленни бросил на меня ободряющий взгляд, но и сам он был чрезвычайно бледен. Дома на улице оказались куда скромнее, чем я предполагал. А мне казалось, клиенты Бакара – люди состоятельные и даже преуспевающие.
– Эйб Тансмор – учитель средней школы. – Ленни, как всегда, читал мои мысли. – В шестом классе преподает. Лорен работает в детском саду. Обоим по тридцать девять. Поженились семнадцать лет назад.
Впереди на возвышении показался дом с табличкой вишневого цвета, на которой было выведено «26». Небольшое одноэтажное строение, из тех, что называют «бунгало». В отличие от прочих домов квартала, этот не выглядел уныло. Стены были весело выкрашены в разный цвет, по всему периметру дом был окружен клумбами и кустами, подстриженными самым аккуратным образом. На ступенях лежала цветистая циновка. От улицы дом отделял низкий частокол. Неподалеку от крыльца стоял фургон – «вольво» выпуска пяти-шестилетней давности. Рядом валялся трехколесный велосипед.
Во дворе женщина, опустившись на колени, окучивала клумбы небольшой лопаткой. Волосы были схвачены сзади широким красным гребнем. Она то и дело вытирала рукавом пот со лба.
Ленни остановился неподалеку от дома, на совершенно пустой стоянке.
– Говоришь, она работает в детском саду? – переспросил я.
– Три дня в неделю. Девочка ходит вместе с ней.
– А как они ее зовут?
– Наташа.
Лорен трудилась, не покладая рук, и работа ей явно нравилась. Была во всем ее облике какая-то умиротворенность. Я опустил стекло. Было слышно, как она насвистывает какую-то мелодию. Не знаю уж, сколько времени прошло. Показалась соседка. Лорен поднялась с колен и приветственно помахала рукой. Соседка приостановилась и ответила. Лорен улыбнулась. Красавицей ее не назовешь, но улыбка потрясающая. Соседка проследовала дальше. Лорен помахала ей вслед и вернулась к своему занятию.
Отворилась дверь.
Эйб оказался высоким, худощавым и жилистым. На лбу у него были небольшие залысины, подбородок украшала тщательно подстриженная бородка. Лорен разогнулась и бегло помахала ему.
И тут на крыльцо выбежала Тара.
Все вокруг замерло. Я почувствовал, как внутри у меня все перевернулось.
Ленни так и напрягся:
– О Боже.
Все восемнадцать месяцев я убеждал себя, что, может быть – только может быть! – Тара жива и здорова. Но про себя я понимал: это самообман.