– Чушь какая-то, нелепица какая-то, такого просто не может быть! Почему…, почему вы так думаете?
– Да не волнуйтесь вы так-то! Ну, скажите, с кем еще вы смогли бы поговорить откровенно на такие темы? А со мной можно! Ну, кто я такой? Глупый пацан, который не ведает, что говорит! А между тем, вопрос отнюдь не праздный, особенно для вас, чиновника. Ведь вам же эту реформу и проводить, козлов отпущения в случае неудачи будут искать на вашем уровне управления. Вывод могу подсказать заранее: задумка была великолепна, но исполнение подкачало, особенно на среднем уровне. Партия, как могла, боролась, но преодолеть инерцию мышления и самоуспокоенность не смогла.
– Да, ты понимаешь, что говоришь? Мальчишка!!! Немедленно замолчи!
– Да, а что? Я, пожалуйста, – лицом изобразил испуг, – только в вас сейчас говорит и не ученый, и не руководитель, а так, базарный агитатор, у которого главный аргумент выражается емким словом: МОЛЧАТЬ!
Сергей Иванович залпом выпил остывший чай и, немного помолчав, выпуская пар, пробурчал:
– Ты прав, извини. Так все же, почему?
– Ну, во-первых, а почему бы нет! Все реформы, которые в прошлом затевало Министерство просвещения, которое тогда называлось Наркомпрос, неизменно заканчивались неудачами. Так почему вы думаете, что в четвертый раз у них все получится? Что-то принципиально изменилось? Кстати, а не напомните мне, с кем всю свою педагогическую жизнь боролся А.С. Макаренко? Тогда я напомню – с Народным комиссариатом просвещения, который возглавлял сначала Луначарский, а потом Крупская. Благодаря "Педагогической поэме", слово Наркомпрос стало нарицательным. Сильный аргумент?
– Сильный, но не решающий, он не позволяет сделать вывод о непременном провале школьной реформы. Времена меняются, и наши представления о педагогике расширяются. Партия и Правительство могут планировать свою работу более осмысленно. Педагогика – молодая наука, мы не можем знать все, но, тем не менее, наша советская школьная система очень сильна, пожалуй, сильнейшая в мире.
– Замечательно! Однако о педагогической науке и сильнейшей в мире школе поговорим чуть позже, если запал еще останется. А сейчас нам следует признать, что возможный провал реформы имеет не нулевую вероятность. Я бы посчитал ее на уровне 60 %, так как очень велика сила инерции и Минпрос не сможет вынудить работать по-новому сотни тысяч педагогов.
– О процентах можно спорить, но точно такая возможность существует.
– Слава богу, лед тронулся, и в меня никто не бросает тапочки! Но это был даже не аргумент, а просто эмоциональная реакция на ваше нервное возбуждение.
Сергей Иванович с силой хлопнул в ладони и с улыбкой сказал:
– Нонна, где ты откопала это чудо?! Каков шельмец!
– То ли еще будет! Минуточку, спрячусь за шкаф, прежде чем назвать действительно первый аргумент.
– Да ладно, можешь не прятаться – казак ребенка не обидит!
– Нет уж, лучше спрячусь. Итак, все реформы, которые затевает министерство, отличаются одним недостатком – Они Не Имеют Цели! – Мне было легко это говорить, потому что все последующие реформы страдали тем же недостатком и поздняя брежневская, и горбачёвская, и ельцинская, и уж конечно, путинская. Владимир Владимирович постарался больше всех и вбил окончательный гвоздь в тело российско-советской школы. Добил.
После некоторого молчания, наученный горьким опытом, Сергей Иванович не стал сразу метать молнии, а попытался разобраться:
– Что ты имеешь ввиду?
– Давайте, я буду задавать вам простые вопросы, отвечая на которые, вы сами ответите на свой вопрос. Итак! Что, собственно, предполагается реформировать: инфраструктуру, педагогический процесс, качество преподавания, систему воспитания – что?
– Все вышеперечисленное! Комплексно! Сегодня Партия и Правительство впервые в своей истории в состоянии это сделать. Раньше мешали разные объективные причины: Гражданская война, разруха, индустриализация, Великая Отечественная война, опять разруха…
– Здорово! И зачем все это будут менять? Чтобы добиться чего? По какому критерию будут оценивать успешность этих изменений?
– Должны повыситься материальная и методическая база преподавания в школе…
– Так чем успех реформы будем мерять: школами, количеством учебников на душу учащегося населения? Чем? Повторяю, зачем мы будем менять все, о чем вы сказали? В чем цели реформы?
– Во-первых, создать условия для формирования Нового человека, гармонической личности…