- Иван Дмитрич, я вообще не вижу проблем! Как это, ничего не получается с музеем, когда он уже есть? Вот у нас с вами две витрины и два больших экспоната. Мы совершенно спокойно можем их поставить в школьном коридоре на первом этаже. Экспонаты всегда на виду у ребят – раз! Никого не надо специально загонять в музей – два! Всяк заходящий в школу видит наши достижения – три! Визитная карточка нашей такой замечательной школы – четыре! Да всё здорово получилось, лучше и придумать сложно!
- Хм, если так рассматривать вопрос, то да, всё верно говоришь. Мы так и задумывали, получается! Для детей и для школы. Можешь же, когда хочешь, Жора! - Товарищ Шубенков аж просиял, когда осознал, что ничего не делая, можно получить еще больший эффект от моего начинания. - Можешь же, когда хочешь, Жора!
Это он к чему сейчас прибавил? Когда я чего не мог? Но вслух такое лучше не произносить, не всякий взрослый готов услышать разоблачающую истину о себе из уст ребенка. Даже если ребенок не совсем ребенок.
- Милославский, не смотри на меня так многозначительно. Я таких как ты насквозь вижу. И вижу, что можешь ты многое, да только не хочешь ничего. Пока искренне какой-то идеей не воспылаешь, будешь сидеть и саботировать. Кто уроки истории отбывает как каторгу?
- Там неинтересно.
- А я о чем! Тебе только интересно подавай. А кто будет делать нужное, но неинтересное?
- А нужное, но неинтересное, товарищ директор, пусть делает тот, кому это интересно! Надо его чем-то заинтересовать, и он побежит как миленький. Вот вы бы смогли всю жизнь водить поезд по одному маршруту? Вот честно. Тридцать лет до Ельца и обратно, смогли бы? Я бы не смог, а кому-то нормальная работа. Даже про романтику стальных путей какую-то пишут. Про стук колес и подмигивающие светофоры.
- Это ты что, труд машинистов не уважаешь? Они, между прочим...
- Горжусь и преклоняюсь, уважаю изо всех сил! Но это не моё. И то не моё. А вот что моё, то пусть будет моё. И своим я буду заниматься как проклятый. Но так, чтоб не надоело. Или пока не надоест.
- Жора, а что твоё? Скажи, мне даже интересно стало, что ты считаешь своим.
- Мне тринадцать лет, пока не знаю. А когда узнаю, тогда всем видно будет.
- А тебе точно тринадцать? Не тридцать три?
- Пойду я, Иван Дмитрич. Угу? - Нет уж, не нужны мне сейчас эти "фокусы с разоблачением" в стиле Воланда. Они обычно слишком трагически заканчиваются, если верить Булгакову. Отрезанные головы, дамы в непотребном виде, фильмы, которые никто не видел и наоборот, которые лучше бы не снимали...
После каникул все мальчишки чуть подросли, а наша команда прямо окрепла и заметно раздалась в плечах - спорт это вам не хухры-мухры. Наши девочки изменились сильнее, некоторые вообще стали превращаться в девушек. Наши - громко сказано, наши одноклассницы, так правильнее. Вот одна из них, Люда Богомилова, и втравила меня в приключение с продолжением. Как-то утром иду в школу, никого не трогаю, вдруг явление: к школьному забору какой-то восьмиклассник прижал нашу Людку явно без её согласия. Чего хочет непонятно, но желание не сильно обоюдное, если верить Людкиному шипению. А чего криком не кричит, стесняется что ли?
- Боец, быстро свалил отсюда и сопли подобрал! – с чего-то я перешел на военный тон общения.
- А ну вали отсюда, пацан, пока не получил! - Недовоспитанный школьник сначала от неожиданности чуть не выпустил добычу из рук, но узрел несерьёзность предъявы от мелкого семиклашки.
Левой рукой хулиган продолжает удерживать девочку, правой ухватил меня за воротник. Очень удачно получилось, как по заказу. Фиксирую его руку на себе и делаю шаг в сторону, парень оказался как бы распят между нами правым боком ко мне. Удерживая руку, бью правой ногой в солнечное сплетение, второй раз. Герой начинает валиться вниз, но правая всё еще в моих руках, доворачиваю её и задираю вверх. Валю жертву на землю и слегка добиваю ногой в голову.
- Пошли уже, в школу опоздаем! - самым будничным тоном отвлекаю одноклассницу от происшествия.
- А ты его не того? Оклемается? - вот откуда у жертв берется жалость к своим мучителям? Женщины неадекватные существа по определению.
- Да мне плевать! В школе ребят много, одним больше, одним меньше... – дети порой такие жестокие, особенно мальчики. А взрослые и пожилые мальчики дак особенно. Я даже имени своего противника не знаю, что мне до какого-то восьмиклашки. Этот, небось, последний год в школе учится, с такими замашками ему в ПТУ прямая дорога.
К четвертому уроку слух про конфликт Милославского с гордым представителем героического восьмого «Б» стал достоянием многих. За своих принято мстить, и неважно, что битый сокол на реванш морально не готов, есть товарищи, они отомстят за павшего в неравном бою друга. "Западло от младшаков терпеть" - таково было единогласное решение его одноклассников. Толковище решили провести за школой после уроков, всё как всегда, в духе школьных традиций. Когда-то школа представляла в плане простой кирпич. После войны к зданию пристроили спортзал, мастерские, столовую, получилась буква «П», между ножками которой была спортплощадка, а дальше шелестел листвой школьный сад. Понятие «за школой» в разные моменты варьировалось от спортплощадки для легальных сборищ до сада для разборок и курения.