– Тоже не спится? – дружелюбно спросила я, и Грейсон издал короткий испуганный звук.
Очевидно, он еще наполовину спал и не увидел меня. Он попытался сфокусировать на мне взгляд.
– Лив! Не пугай меня так.
– Прости.
– Ты мне просто только что снилась.
– Очень мило с твоей стороны.
Грейсон вздохнул.
– Да нет, это был не очень хороший сон. Больше похоже на кошмар. Мне снилось, как я полностью провалил устный экзамен по биологии. Когда сказали, что я не сдал, я проснулся от ужаса. У меня сердце до сих пор колотится как сумасшедшее.
Ага, потому что ты ничего не знал об антидиетическом масле – боже, ну прямо тепличный цветочек. Лично я сегодня встретилась с Артуром и сенатором Тодом – но разве ты слышишь, как я ною?
– А ты?
– Хм?
– Почему ты не спишь?
– Э-э. Полнолуние, – сказала я. – Ну ладно, я пошла.
Тем временем глаза Грейсона привыкли к темноте.
– У тебя моя старая футболка. Она была на тебе в моем сне.
Ой-ой. Опасная территория. Я сделала короткий вдох.
– А еще в моем сне у тебя был хвост, – задумчиво продолжал Грейсон.
– Хвост? – повторила я, попытавшись звучать так же неодобрительно, как Эмили.
Я могла бы поклясться, что Грейсон покраснел. Правда, трудно сказать наверняка в этом лунном свете.
– Хвост леопарда, – сказал он.
Нет же, черт подери! Не леопарда, а ягуара!
– Как странно. – Я покачала головой. – Что бы сказал об этом доктор Фрейд? А белочка перед этим не появлялась?
Грейсон не ответил. Затем он тихо сказал:
– Вы же больше этим не занимаетесь, а, Лив?
Я сглотнула.
– Что ты имеешь в виду?
– Сны, двери... Вы же больше не ходите в этот коридор, ты и Генри, правда же? С этим покончено?
Его голос звучал так серьезно и обеспокоенно, что я не могла ему соврать. Понятия не имею, что бы я ответила, если бы в этот момент в коридоре не раздался звук «тетя Гертруда поела фасолевого супу». Кто-то наступил на скрипучую половицу. Это была Миа, которая выглядела очень мило и изящно в белой ночной сорочке с рюшами, подаренной тетей Гертрудой мне на Рождество три года назад. Я ее не носила, но Миа она нравилась, потому что она чувствовала себя в этой сорочке как пансионерка в викторианском приключенческом романе, а Лотти тоже любила эту сорочку, потому что считала, что Миа выглядит в ней как ангелочек. Поэтому Лотти самоотверженно разглаживала на ней каждый рюшик и каждую складочку.
– Я первая, – сказала я, когда Миа приблизилась.
Она ничего не ответила и пошла, глядя мимо нас, к лестнице.
– Эй! – позвала я чуть громче.
Никакой реакции.
Куда она пошла? В туалет на первом этаже? Или тайком добраться до уцелевших пончиков, которые Грейсон оставил для себя?
– Миа?
Что-то с ней было не так.
– Она ходит во сне, – прошептал Грейсон. – Должно быть, это из-за полнолуния.
Конечно, он был прав – она ходила во сне. Как и я, когда была ребенком.
Немного покачиваясь, но не останавливаясь, Миа спустилась по лестнице. Мы с Грейсоном последовали за ней.
– Может, лучше ее разбудить? – прошептала я.
– Лучше не надо. Она может упасть с лестницы.
Очутившись внизу, Миа некоторое время смотрела прямо перед собой. А затем целенаправленно пошла к входной двери.
– А вот теперь ее лучше разбудить, – решил Грейсон.
Миа уже взялась за ручку двери.
Я положила руку сестре на плечо.
– Миа, детка, на улице минус восемь – без обуви лучше не гулять.
Миа повернула голову, но взгляд ее словно прошел сквозь меня.
– Мне страшно, – сказала я.
Грейсон несколько раз щелкнул пальцами прямо перед носом Миа, но у нее даже ресницы не шевельнулись.
Странный пустой взгляд сестренки не прояснился, но ее, по крайней мере, можно было отвести вверх по лестнице. Я взяла Миа за правый локоть, Грейсон за левый, и вместе мы доставили маленькую викторианскую пансионерку обратно в ее комнату. Когда Миа снова улеглась в постель, а я укрыла ее одеялом, ее веки внезапно поднялись, и она пробормотала:
– Я знаю вас, мистер Холмс. Вы раскроете это дело.
– Тогда ты можешь отдохнуть, Уотсон, – прошептала я и прилегла рядом с ней. Совсем ненадолго.
– Я лучше пойду. Закрой дверь, на случай, если она снова начнет ходить, – зевнул Грейсон.
– Спасибо.
Я прижалась к сестре под одеялом. Я слишком устала, чтобы возвращаться в свою комнату. Слишком устала, даже чтобы просто дойти до туалета, как собиралась.