Сложно интегрировать эти здания под что-то иное, но тут, на третьем этаже, мы умудрились это сделать, организовав свой филиал. Ранее он находился на окраине города, но здание признали аварийным, снесли и построили огромный торговый центр. Тратиться на войну с чиновниками было не охота, так что пришлось искать выход, чем эта коммуналка и стала.
Скупили комнаты, умаслили всех, кого можно, потратив раз в десять меньше ориентировочной суммы на подкуп чиновника, решившего снести наше старое здание. Сразу же сделали косметический ремонт, повторили его пару лет назад. Красота, в общем.
Первым делом пришлось звонить в домофон у двери подъезда. Сила, конечно, есть, можно дернуть на себя и не париться, но это некрасиво.
— Слушаю, — после первого же гудка продребезжал старческий голос.
— Москва приехала, встречайте, нелюди, — сам не скажу, каким образом вышло так, что эта фраза стала у нас своеобразной фишкой. Кто-то пошутил очень давно, а оно вошло в обиход и используется в качестве забавной шифровки. Зато сразу понятно, гости из столицы прикатили.
— Понял, заходите, — отреагировали через секунду.
Пронзительный писк, пробравший аж до костей, оповестил, что дверь открыта.
— Не ломай вещи, — предостерег я Дашу, перехватывая её сжатую в кулак руку.
Говорю же — любая мелочь может вывести её из себя, домофон уже триггером выступил, она за мгновение напитала ладонь силой, после чего попыталась снести это электронное устройство к чертовой матери. Причем немало энергии накопила, тут и эта дверь металлическая с петель слетела бы с легкостью.
— Поняла, — покорно кивнула Даша, расслабляясь и отпуская сконцентрированную силу.
Надо ли говорить, что я тут же подхватил этот поток и втянул его в себя? Удобно, ничего не скажешь. Когда же появится уже пара суток на эксперименты. Она же чуть ли не в качестве живого аккумулятора может для меня работать. Понять только надо, откуда вся эта энергия берется, потому что сейчас в ней вообще ничего не ощущается.
Никакого лифта нет, это же пятиэтажное здание. По обшарпанным и разбитым ступенькам поднялись на третий этаж, где нас уже ждали около стареньких поцарапанных деревянных створок, с которых пластами сползает краска.
— Андрей, Алиса… — поприветствовала нас старушка, замявшись на нашей спутнице.
— Даша, — представилась сфинкс, с интересом наблюдая за собеседницей.
Ещё бы, первый настоящий домовой, которого она увидела. Жалко этих бедняг, все меньше и меньше у них остается возможностей спокойно жить под печкой. Все эти новомодные газовые и электрические котлы превратились в самый настоящий бич для этих существ. Что уж говорить про посудомоечную машину и роботов-пылесосов? Совсем грустно им становится, вот и приходится придумывать, как помочь им выжить.
— Как дела, Агафья? — не остался я в стороне.
— Хулюганы снизу жить не дают. Наркоманы одни и проститутки, воюем помаленьку, — осклабилась бабка.
— Ты осторожнее давай, без фанатизма, — попросил я.
— Тут уж как получится, — бросила она быстрый взгляд на лестницу вниз.
Опасная она, да. Как-то на местных в тех самых девяностых годах прошлого века, которые отдельные идиоты называют «святыми», бандиты наехали. Это ещё до переезда было. Внутрь здания зашло пятнадцать дурачков, вооруженных автоматами. Бабушка очень быстро умножила их на ноль, после чего так закопала, что до сих пор не нашла. Ну а что они хотели? Она из Москвы мигрировала, когда её Наполеон поджег, чего только не видела и с кем только не воевала.
— Начальство на месте?
— Да, уже ждет вас, заходите.
— Подождите тут, Агафья вам покажет местные достопримечательности, — решил я не брать эту парочку на свидание с местным начальством.
Ничего интересного они не увидят и не услышат, только отвлекать будут. Алиса с Дашей и не спорили, а от домовой я и не ждал ничего подобного, хорошо друг друга знаем, понимает, что надо беспрекословно выполнять мои распоряжения даже в том случае, если они разнятся с командами своего начальства.
Далеко шагать мне не пришлось, буквально пару метров до очередной двери, за которой меня ждал темный кабинет. Не любит этот товарищ дневной свет, хотя он ему никак вредить не должен. Старый слишком, солнечные лучи слишком сильно режут глаза.
— За что племянника моего убил? — и гадкий, к тому же. Помирать скоро, даже высшие вампиры не живут долго, вот и не боится наглеть в последние десятилетия.