Я фыркнул. Можно и так сказать.
— У меня не очень хорошо обстоят дела со сном. Вингс уже привык ко мне.
— Вингс?
— Мой мерин. — Я бросил в ее сторону взгляд. — Та лошадь, на которой я преследовал тебя. Помнишь?
На ее лицо набежала тень. Не было сомнения, что в ее сознании сверкнула мысль о прошлой охоте, а, следовательно, и о минете, что имел место быть после того, как я ее нашел.
Сексуальное напряжение еще сильнее вспыхнуло между нами, покалывая мою кожу, заставляя мой член увеличиться от желания.
Мой голос стал грубым, когда я добавил:
— С того момента, как его привезли, Вингс привык, что я пробираюсь в конюшню и седлаю его для того, чтобы прокатиться посреди ночи. Сегодня ему удалось немного вздремнуть. Я не стал его седлать вплоть до четырех утра.
Нила ответила мне простым кивком, впитывая мое признание, словно я поведал ей главную причину, почему я такой испорченный.
— У тебя не было никаких дел, связанных с перевозкой, которые бы требовали твоего внимания?
Я сощурил глаза.
— Как ты… — Я быстро одернулся себя. Кестрел. Естественно он. Недели, которые они провели вместе, означали только одно, что она скорее всего имела хорошее представление о том виде богатства, контрабандой которого мы промышляли, и об общем количестве поставок, с того момента, как она прибыла в «Хоуксбридж Холл».
— Почему ты не можешь уснуть? — поинтересовалась напрямую она. Мы бежали рядом друг с другом, оставляя царивший сумрак леса и факты грязной торговли бриллиантами для гравийной дорожки.
Я поднял взгляд. Мое сердце отчаянно протестовало.
Черт, мы были на неверном пути.
Я не желал, чтобы она видела, что скрывалось впереди. Не сейчас. Я был уверен, что у моего отца был в планах какой-то извращенный замысел, чтобы показать ей то, что скрывалось там, когда она бы утратила его благосклонное отношение, но я не желал ломать ее сейчас. Не так скоро.
Я избегал данного места большую часть своей жизни. Оно вызывало лишь непостижимый ужас. Так, бл*дь, какого хрена мы направляемся прямиком к тому месту? Казалось, как будто силы извне зазывали ее на это место, которые были за гранью моего понимания.
Чувство холода устремилось вниз по моей спине только от одной мысли об этом. Я замедлил свой шаг.
Нила оглянулась, подстраиваясь под мой темп.
— Так ты собираешься мне отвечать?
Почему я не могу спать?
— Нет.
У меня не было никакого стремления отвечать на данный вопрос. На него не было простого ответа, а к настоящему моменту она и так знала слишком много обо мне. Пытаясь ее отвлечь, я спросил в ответ:
— А почему тебе необходимо каждый раз совершать пробежки?
Она провела ладонью по лбу, стирая бисеринки блестящего пота.
— Чтобы помочь себе возвратиться в свое привычное состояние. Дома это было единственным возможным временем, когда я могла успокоить свои мысли. Сроки, требования — это все отнимало у меня то, что я обретала только, когда находилась один на один со своим колотящимся сердцем, это единственное действие, что помогало мне и составляло компанию.
Проклятье.
Ее ответ был чертовски идеальным.
Я тяжело сглотнул, поскольку не только пламя испепеляющей похоти обрушилось на меня.
Она понимала. Она имело дело с тем же гнетом обстоятельств, с тем же неподъемным грузом ожиданий. Только ее недостатки были видимы для всех, в то время как я пытался изо всех сил укрыть свои от посторонних глаз.
«Признай же, наконец, это. В тот момент, когда ты увидел ее на подиуме в Милане, ты уже знал это».
Я стиснул кулаки, пытаясь препятствовать зарождению таких выводов.
Но это было бесполезно. Мой разум уступил под сокрушающим натиском осознания с приветственным трепетом и еле скрываемым чувством облегчения.
«Она такая же, как ты. Ты мог бы открыться ей».
Бл*дь, ни за что не расскажу ей.
Я не желал чувствовать ничего по отношению к ней, но я чувствовал. И этих чувств было достаточно, чтобы попытаться остановить ее увидеть то, что неминуемо ожидало ее впереди. Может, я не желал ее присутствия в моем разуме, но в той же равной степени я не желал, чтобы она разбилась на кусочки.
Я застыл на месте.
— Нила. Стой!
Сжимая колени, она подпрыгнула на месте и повернулась ко мне лицом. Ее грудь часто вздымалась, захватывая необходимый организму воздух.
— Что? Почему это?
Мои глаза невольно метнулись в просвет между деревьями, что располагался впереди. Проклятый солнечный свет неумолимо прорезал туман, освещая единственное место, которое я отчаянно не желал, чтобы она видела.
Нила проследила за моим взглядом. Ее плечи слегка поникли, вызывая чувство раздражения во мне.