– Напиши, когда еще соберешься прийти – сказала Алена
– Обязательно напиши – добавила Вика Дёмина
– Надо как-нибудь встретиться – копилка лицемерия уже переполнена, но Ваня Серпухов решил ещё добавить.
– Форма те рил к лицу, ебать ты изменился, конечно, пиздец – Лена Таранзит только так умеет выражать мысли, ничего нового.
– Ты тоже не слабо изменилась, Лен.
Обет лицемерия прервал звонок. Ребята дружно попрощались с Егором. Еще бы они не удивились красивой кадетской форме. В последний раз эта школа видела красивую форму, когда эсэсовцы обустроили из неё конюшню в сорок третьем году.
– Привет, Сань – тихо сказал Егор, смотря четко мне в глаза.
Мы пожали руки. Это была самая тяжелая рука в моей жизни. Как она могла так потяжелеть?
– Привет, Егор – кое-как выдавил я после, наверно, минутной паузы. Я не знал, о чем с ним говорить. Я даже не знал, что ответить на его «Привет».
– Как служба? – очень оригинальный вопрос, но что поделать: в голову ничего не лезет.
– Отлично, слушай. Не знал, что мне таак понравится! Распорядок для, столько новых знакомств, а форма какая, я сам её гляжу и слежу за ней. Занятия спортом, учеба…
Я понимал его: у всех одна единственная «прекрасная» форма. Она черная, а на черном хуже видны какие-то потертости или пятна, также не ней хуже видны все перенесенные оскорбления, социофобия, неприятные воспоминания.
– Видел последний фильм Шазелла, «Человек на луне»?
– Не, я фильмы почти не смотрю, мало времени, ты понимаешь, мне не очень интересно.
– Может, снял что-нибудь как раньше?
– Снял? А, нее… Ту форму, которую выдавали всем, надо было подбирать, много что было не по размеру, а можно было пошить на заказ. Ты же знаешь, денег у моей семьи немного.
– Ты продал камеру? – я сказал это неожиданно для себя низким голосом.
– Да, продал – его лицо сморщилось – только не смотри на меня так. Продал и продал. Это всего лишь вещь. У меня теперь другая жизнь. Без кино и прочей хуйни, которая мне нравилась только из-за скуки и одиночества.
– Одиночества, но ведь был же я. – я уже еле сдерживался, в ушах был какой-то гул
– Ну да, был ты – Егор снова посмотрел в пол – ищи плюсы, Саш. Ненавижу, когда меня называют Сашей, терпеть не могу, он ведь знал это, по крайней мере, знал это раньше.
– Сейчас я отслужу в кадетском корпусе, это сыграет роль в том, чтобы в армии меня направили в нормальную боевую часть, там отслужу – пойду дальше по контракту. А там глядишь, 25 лет службы и квартиру дадут.
– 25 лет службы и квартира – я не сдержался – это все, что тебя интересует. Еще не так давно ты хотел творить, создавать, передать своё видение на картинке. У тебя талант!
– Какой талант…, творить? Я тебя не понимаю. Неужели ты еще веришь в эту поеботину. То были детские увлечения. Неужели ты сам еще веришь, что будешь журналистом – тут уже посмотрел вниз я – вижу, что нет. Ты ведь сам понимаешь, какой в этом бред, надо реально смотреть на вещи.
– Не путай, у меня было увлечение и подростковая фантазия. Ты же жил мечтой и сделай ты для её осуществления, все бы получилось.
– Откуда ты знаешь? Сань, пойми, я, наконец, чувствую себя на своем месте, и могу оставить прошлое позади, как страшный сон. Мне нравятся ребята в нашем корпусе, мне нравится строевые упражнения, учеба, все там. У меня, наконец, есть друзья. Да мне диктуют, что делать, и да, не смотрю я уже фильмы, но я счастлив. Впервые за долгое время. А ты, Саш, ты счастлив?
Мне нечем было ответить. Егор привел запрещенный аргумент, я не знал, что сказать. Мы, будто два одноименных заряда оттолкнулись в противоположные стороны и пошли своей дорогой. По-моему, мы даже не пожали руки. Может, это уже был не Егор, тот никогда бы не поставил форму впереди себя, впереди своей мечты.
Счастлив ли я? Счастлив ли я? Я не знаю, это странный вопрос. Мне всегда казалось, что счастье – это лишь короткое безвозвратное мгновение, которое пару раз было и пару раз будет. Разве может быть кто-то счастлив всегда? Я думал, что постоянное счастливые и постоянно несчастные люди это либо литературное клише, либо идиоты, обманывающие сами себя.
А вдруг Егор прав. Он не стал дожидаться возможности быть счастливым, сняв пару коротких метров. Вдруг он на самом деле СЧАСТЛИВ. Неужели существуют люди, которых солнце согревает всегда. Может, я просто не замечаю этого тепла из-за туч, которые я сам возвышаю над собой своим вечно плохим настроением, и поэтому внутри и снаружи всегда так холодно.