– Ты меньше, – буркнул я. – Если считать возраст организма.
Фея не нашла, что возразить.
Пройдя в свою комнату, я устроился в старом потрёпанном кресле и принялся читать «Стрелка» Стивена Кинга. Книгу эту я взял из маленькой библиотеки, доставшей Топке то ли покойного друга, то ли двоюродного дяди. На самом деле чтение никогда мне особо не нравилось, но в деревне делать было откровенно нечего.
Где-то в большой комнате Элион включила телевизор:
– … Есть и хорошие новости. Вышел новый роман Виктора Воронина «Пивзалив». Это мощная сатира на советскую действительность. В центре сюжета – провинциальный пивзалив, в котором из местных алкоголиков вампиры выкачивают особую пьянящую кровь. Как обычно у Воронина всё не то, чем кажется на первый взгляд…
Принцесса начала переключать каналы в поисках мультиков или передачи о животных. Зверюшек она любила.
Рассеяно листая книгу, я в который раз пробормотал слова вычитанной из книги молитвы стрелка:
«Я целюсь не рукой;
Тот, кто целится рукой, забыл лицо своего отца.
Я целюсь глазом.
Я стреляю не рукой;
Тот, кто стреляет рукой, забыл лицо своего отца.
Я стреляю разумом.
Я убиваю не оружием;
Тот, кто убивает оружием, забыл лицо своего отца.
Я убиваю сердцем.»
Почему-то на этот странный речитатив Железный Феликс отвечал мне из своего небытия волнами радостного урчания. Да он кайфует от этих слов!
С прокачкой уровня наша духовная связь улучшилась до такой степени, что Феликс мог передавать мне свои эмоции, даже не будучи призванным. А где он находится, интересно? В другом измерении? В другом мире? В пространственном кармане?
Словно уловив моё беспокойство, револьвер послал мне чёткий мыслесигнал: «Я рядом». Нет, он не говорил и не владел речью, но простейшие эмоциональные и образные сообщения несли в себе достаточно информации.
К примеру, именно таким образом Феликс передал мне частичку мастерства, которую я старательно развивал. Получалось, судя по нейтральным эмоциям револьвера, средне. Каждый день я выходил на задний двор, где некогда располагался огород, и отрабатывал странный комплекс упражнений, выработанный мною по указке Феликса ещё в первые дни нашего знакомства на пустыре за городом.
Я вертел револьвер, вскидывал его, целился в самые разные стороны, падал на землю, перекатывался, резко переворачивался и занимался бог знает, чем ещё. Однако, комплекс давал мне и уверенность во владении оружием. Я знал, что бы не случилось – не оплошаю. Даже если враг вдруг окажется резко за моей спиной, я смогу, особым образом извернувшись, поразить его за долю секунды.
На этом тренировка не заканчивалась – после отработки комплекса я покидал деревню, направляясь в лес, чтобы пострелять по различным движущимся целям. Насекомые, птицы, грызуны – все они становились жертвами моей меткости. Ну, или им везло, и я промахивался. Впрочем, не надо думать, что я занимался тотальным истреблением живности в округе. В качестве движущейся мишени подходили и колыхающиеся на ветре листья, и ветки деревьев.
А ещё я постоянно копил свой «оригинальный» боезапас, который состоял уже из внушительной горки самых разных патронов. Делал я это просто – по несколько раз призывая револьвер перед завтраком, обедом и ужином, которые готовила Топка. Плюс ещё призывы в лесу и во время тренировок.
Для учебной стрельбы я использовал шейновские патроны. Элион с наёмниками после нападения на особняк оборудовали в лесу несколько схронов, где запрятали оружие и боеприпасы. Схрон представлял собой большой герметичный пластиковый контейнер, закопанный в землю. Один из таких схронов мы и вскрыли по дороге, а затем перетащили в Топкин дом и закопали в огороде. Контейнер пришлось нести мне и Элион – настолько он был тяжёл.
Так что мы вооружены и очень опасны. Однако, до начала второго этапа ещё одиннадцать дней. Одиннадцать дней без тревог. Одиннадцать дней тренировок.
И одиннадцать дней скуки, вдруг понял я.
Моё тело не хотело читать книжку. Всё моё естество требовало срочно сразиться с врагом и доказать своё превосходство. Я чувствовал, что нахожу в этом какой-то азарт.
Игроки ставят свои жизни на кон, где выигрыш – опыт. Честная игра, в которой можно всё. Ярость схватки, горячка боя и торжество полной и окончательной победы. И в конце, на фоне чужой смерти триумфально возвышается моя жизнь.