– Хватит! Лучше бы объяснил мне что делать!? Или подсказку дал! На кой черт ты долбишь, как дятел!?
– Я… Не долблю. Это у меня нервный тик просто. Но тебя отдолбить могу.
– Что на хрен!? Повтори, что сказал, щенок!
– Да ничего я не говорил. Что ты злишься? Я сижу вот. Мне, как и тебе сидеть сказали. Успокойся, еб ты!
В последний раз Коврин взял себя в руки. Что-то подсказывало, это не прекратится. И прямо сейчас начнется нечто ужасное.
Но Виктор не поддался эмоциям. Просто отвернулся от зануды, смотря в белый квадрат двери. Тут же за его спиной раздалось шипение:
– Сссооосссиии ччччщщлен. Соси… соссска. Соси у меня…
Виктор судорожно обернулся. Паренек смотрел в туманное окно, как ни в чем не бывало. Но как только Коврин снова уставился на дверь, ему в голову прилетела бумажка. Откуда она только взялась в стерильном классе? Самая простая бумажка, скомканная из листа в клетку.
В купе со всем пережитым, это создало эффект бомбы. Виктор поднялся с места, сверкая глазами.
– Я так понял, новый уровень – это и есть ты! Ну, ничего, говнюк, я с радостью тебя успокою!
– Губками успокой! – Воскликнул пацан. Он встал со стула и положил руку между ног, как бы показывая, что требуется от Коврина.
– Твоя взяла. Иду успокаивать! Поверь, такие «губки» ты запомнишь надолго!
– Аха-ха, охо-хо… Ну и дебил тупой! Дятел! Херню на себя нацепил! Ой, не могу! Выглядишь как чушка!
Мальчик не просто смеялся. Он ржал, как сумасшедшая лошадь, показывая жёлтые зубы. Это разрывало мозг, пробуждая звериные чувства.
Виктор особо не сопротивлялся. Тот редкий случай, когда только с помощью грубой силы можно восстановить справедливость.
Коврин оттолкнул одну парту, перевернул пару стульев. Словно разбушевавшийся бык он подскочил к школьнику.
Смеющийся пацан не сразу понял, в чем дело. Мощный кулак врезался ему в глаз. Потом «юморист» получил в грудь, по ногам и в живот. Дальше последовала серия в голову.
Паренек поменялся в лице. Его рот искривился. Глаза изображали жуткий страх. Виктору стало жаль проклятого идиота, пусть он был только здешним фантомом.
Потому, «начистив рожу» врагу, Коврин отошел в сторону, оставив школяра под столом.
– И что с тобой теперь делать? Я конечно свихнулся. Но убивать такого слизняка нет смысла. Полежи пока там, надо подумать.
Виктор сел на парту, уставившись в окно. Туманный квадрат помогал очистить разум, найдя нужное решение.
Вскоре послышались жалобные стоны и всхлипывания. Похоже, несчастный плакал от полученных травм. Виктору стало жаль паренька. И оторвавшись от мыслей, он подошел к бедолаге.
– Да, я понимаю, что больно. Меня самого так… помню. Но ты сам полез. Начал нести разную чушь… Надо было дать что ль подсказку, а не поливать меня дерьмом.
– Я не могу встать. Ты мне ногу сломал, – жалобно протянул парень.
– Черт… Я не хотело, честно. Думаю, заживет. Здесь вообще все быстро заживает.
Виктор наклонился к избитому школьнику. И тут хлесткая рука саданула его между ног. Несмотря на защиту, противник неплохо попал.
Коврин отшатнулся, понимая, что его обманули. Незнакомец быстро поднялся. Он был высоким и худым, словно зомби из старого фильма. На его лице не осталось повреждений. А большой рот выражал мерзкую улыбку.
– Ах ты, гаденыш! Ты как восстановился вообще? – Взревел Виктор.
– Смех продлевает жизнь, слышал, дядя!? Чем больше я ржу над такими лохами, тем лучше. Понял!? Это самый кайф так-то. Найти такого неудачника и довести его! Чтоб жопа подгорела! Аха-ха, аха-ха, ха, ха.
– Твою ж ты мать… Школьный тролль!
Коврин вспомнил то, о чем не думал уже лет девять. Мамкины «юмористы». Хитрые, злобные твари, которые вечно ржут.
Им не нужны оценки или друзья. Даже отношения с девочками их не интересуют. Главное для таких – устроить конкретный ржач.
Только не всегда, не везде. А лишь в случае слабости.… Например, у доброй учительницы эти ублюдки срывают уроки. При строгой училке – молчат в тряпочку.
Непопулярного одноклассника они втаптывают в грязь. А перед «популярным самцом» – стелются, рассказывая приятные анекдоты.
По степени ядовитости, школьные тролли различные. Но этот гад стоил нескольких. Он сочетал в себе все самые гнусные качества карманного «петросяна».
И Виктор питал к нему больше ненависти, чем ко всем остальным врагам вместе взятым. Потому что они шли напрямую, а не пресмыкались, как это ничтожество.
– Ну ладно, урод! Я не догадался, конечно! Всегда ненавидел таких! Так и хотелось прикончить кого-то из ваших! Слава системе, что мне представился такой шанс! – Процедил Виктор, доставая меч.