Ни одного вздоха облегчения не было слышно, но лица прояснились. Один из Старейшин огладил бороду большим и указательным пальцами, выпрямляя ее незаметные завитки с легким нажимом, и сказал:
— Мы верные слуги Повелителей Тазенды.
Раздражение Притчера вопросом Ченниса утихло. Во всяком случае, похоже, что возраст, который потихоньку давал себя знать в последнее время, еще не лишил его способности сглаживать промахи других.
Он продолжал:
— Мы не знаем, в нашей далекой части вселенной, об истории Правителей Тазенды. Мы полагаем, что они милостиво правили здесь в течение долгого времени.
Отвечал тот же Старейшина. Как-то естественно и незаметно другие уступили ему это право. Он сказал:
— Дед самого старшего из нас не сможет вспомнить время, когда Правителей не было.
— Это было мирное время?
— Это было мирное время! — Он подумал. — Губернатор — сильный и могущественный Правитель, который не будет колебаться, чтобы наказать изменников. Никто из нас не изменник, конечно.
— Но раньше кого-то наказывали, я думаю, — если они того заслуживали.
Опять колебание.
— Никто никогда здесь не был изменником, ни наши отцы, ни отцы наших отцов. Но в других мирах такие были, и смерть не заставила себя ждать. Нехорошо так думать, — мы люди скромные, бедные фермеры, и политикой не интересуемся.
Тревога в его голосе и беспокойство в глазах у всех были очевидны.
Притчер спокойно сказал:
— Не могли бы вы нам подсказать, как попасть на аудиенцию к Губернатору?
И тут же возникла ситуация неожиданного замешательства.
Ибо после долгой паузы старший сказал:
— А вы разве ничего не знаете? Губернатор будет здесь завтра. Он ожидал вас. Вы оказали нам большую честь. Мы… мы искренне надеемся, что вы расскажете ему о нашей преданности все как есть.
Улыбка Притчера чуть дрогнула:
— Ожидал нас?
Старейшина удивленно посмотрел сначала на одного, потом на другого:
— Ну да… вот уже неделя, как мы ждем вас.
Несомненно их апартаменты были роскошными во всех отношениях. Притчер живал и в худших. Ченнис не выказывал ничего, кроме внешнего равнодушия.
Но в их отношениях возникло какое-то новое напряжение. Притчер чувствовал, что вот-вот наступит время принимать определенное решение, и все же был не прочь подождать еще. Встретиться с Губернатором, с одной стороны, значило расширить рискованное предприятие до опасных размеров, и в то же время победа в этой игре могла удвоить выигрыш. Глядя на Чернниса, он ощутил волну гнева. Молодой человек изящно прикусил нижнюю губу, между бровями легла складка неуверенности. Генерал ненавидел притворство — и жаждал положить всему этому конец.
Он сказал:
— Похоже, нас ждали.
— Да, — просто ответил Ченнис.
— И все? А на большее вы не способны? Мы прилетаем сюда и обнаруживаем, что Губернатор нас ждет. По-видимому, мы узнаем от Губернатора, что и на Тазенде нас ждут. Какой тогда смысл во всей нашей миссии?
Ченнис поднял взгляд, не скрывая нотки усталости в голосе:
— Ждать нас — одно дело; знать, кто мы и зачем пришли — другое.
— Вы надеетесь скрыть это от людей Второго Фонда?
— Возможно. Почему нет? Вы готовы выйти из игры? Предположим, наш корабль был обнаружен в космосе. Неужели так необычно, что государство охраняет свои границы с помощью наблюдательных постов? Будь мы даже обычными чужестранцами, к нам бы проявили интерес.
— Хорош интерес — сам Губернатор спешит встретиться с нами, а не наоборот.
Ченнис пожал плечами:
— Над этим подумаем позже. Давайте посмотрим, что за фрукт этот Губернатор.
Притчер оскалил зубы с видом хмурой безнадежности. Ситуация становилась нелепой.
Ченнис продолжал с неестественным оживлением:
— По крайней мере, мы знаем одно. Тазенда — Второй Фонд, в противном случае все собранные нами мелкие доказательства абсолютно ложны. Как вы объясните очевидный страх, в котором Тазенда держит этих местных жителей? Я не вижу признаков политической власти. Их группы Старейшин собираются совершенно свободно, без какого-либо вмешательства. Налог, о котором они говорят, совсем не кажется мне большим или эффективным. Аборигены много говорят о нищете, но выглядят здоровыми и откормленными. Их дома неуклюжи и деревни примитивны, но вполне добротны.
Планета мне в самом деле понравилась. Я никогда не видел, чтоб где-то так скудно жили. Однако убежден, что население не страдает, и в их несложной жизни они ухитряются находить счастье, которого нет у людей развитых центров.