Ученик положил руку на стопку расчетов, которые принес с собой, и сказал:
— Вы уверены, что проблема является реальной?
— Посылки верные. Я не исказил ничего.
— Тогда я должен согласиться с результатами, хотя не хочу.
— Естественно. При чем тут твои желания? Ну, рассказывай мне, что тебя так тревожит. Нет, нет, положи свои заметки в сторону. Я подвергну их анализу позже. А пока давай поговорим. Дай мне оценить, как ты все понимаешь.
— Ну что ж, Спикер… Стало вполне очевидно, что имели место явные всеобщие изменения в базовой психологии Первого Фонда. Пока знали о существовании Плана Селдона, без каких-либо деталей, они верили в него, но колебались. Они знали, что добьются успеха, но не знали, когда и как. Поэтому там продолжал царить дух напряженности и натянутости — то, чего хотел Селдон. Другими словами, Первый Фонд может быть рассчитан на работу с максимальным напряжением.
— Сомнительная метафора, — сказал Первый Спикер, — но я понимаю тебя.
— Но теперь, Спикер, они знают о существовании Второго Фонда с гораздо большим количеством деталей — это уже не просто констатация их предками того, что Селдон когда-то существовал. У них появились намеки на то, что функция Второго Фонда — охранять План. Они знают, что существует организация, которая наблюдает за каждым их шагом и не позволит им потерпеть крах. Поэтому они останавливают свою целеустремленную поступь и разрешают нести себя на носилках. Боюсь, еще одна метафора.
— Тем не менее, продолжай.
— И вот этот самый отказ от усилий, эта растущая инерция, это падение в терпимость и в декадентскую, гедонистическую культуру означает разрушение Плана. А они должны двигаться сами.
— Это все?
— Нет, еще кое-что. Реакции большинства описаны выше. Но существует огромная вероятность для реакции меньшинства. Знания о нашей защите и нашем контроле вызовет среди некоторых не благодушие, а враждебность. Это следует из Теоремы Кориллова…
— Да, да. Я знаю теорему.
— Прошу прощения, Спикер. Без расчетов трудно. В любом случае, следствием является то, что не только выхолощены усилия Фонда, но часть их повернулась против нас, активно против нас.
— И это все?
— Остается еще один фактор, вероятность которого умеренно низка…
— Очень хорошо. Что это?
— Пока силы Первого Фонда были направлены только на Империю, пока их единственными врагами были огромные и устаревшие корабли, оставшиеся от бойни прошлого, они явно имели дело только с физическими науками. Формируя в огромных масштабах новую для них среду, мы можем навязать им перемену в мировоззрении. Они могут попытаться стать психологами…
— Эта перемена, — невозмутимо сказал Первый Спикер, — уже произошла.
Губы Ученика сжались в бледную линию.
— Тогда все кончено. Это основная несовместимость с Планом. Спикер, знал бы я об этом, если бы жил… не здесь?
Первый Спикер заговорил серьезно:
— Ты чувствуешь себя униженным, молодой человек, потому что, думая, что прекрасно разобрался во всем, ты неожиданно обнаруживаешь, что множество очень очевидных вещей тебе неизвестны. Думая, что был одним из Правителей Галактики, ты неожиданно обнаруживаешь, что стоишь на краю гибели. Естественно, ты будешь возмущаться башней из слоновой кости, где жил; уединением, в котором получал образование; теориями, на которых был воспитан.
Однажды у меня было такое чувство. Это нормально. До сих пор было необходимо, чтобы в созидательные годы ты не имел непосредственного контакта с Галактикой, чтобы ты оставался здесь, где все знания проникали в тебя, осторожно оттачивая твой ум. Мы могли показать тебе эту… эту провалившуюся часть Плана раньше и обошлись бы сейчас без шока. Но тогда ты бы не понял всю значимость этого. Так ты не находишь совсем никакого решения проблемы?
Ученик покачал головой и с отчаянием сказал:
— Никакого!
— Что ж, это не удивительно. Послушай меня, молодой человек. Существует порядок действий, и ему следуют более десятилетия. Это не обычный порядок, а такой, который нам навязали против нашей воли. Он включает в себя низкую вероятность и опасные предположения… временами нам приходилось иметь дело с индивидуальными реакциями, когда ничего другого не оставалось, а ты знаешь, что психостатистика, по самой своей природе, не имеет смысла, когда оперирует менее чем планетарными числами.
— И действуем успешно? — задыхаясь, спросил Ученик.
— Пока еще нет смысла говорить об этом. До сих пор мы удерживали ситуацию стабильной, но, впервые за всю историю Плана, один индивидуум может неожиданными действиями разрушить его. Мы установили минимальное количество чужаков в нужное нам состояние ума. У нас есть агенты, но их линии поведения запланированы. Они не смеют импровизировать. Это должно быть ясно тебе. Но я не буду скрывать худшего. Если нас обнаружат, здесь, в нашем мире, то будет уничтожен не только План, но и мы сами, наши физические личности. Итак, ты видишь, наше решение не из лучших.