В одноместном спортивном корабле, каким был «Юнимара», жилое пространство состояло, по существу, из единственной каюты, так что не оставалось даже рискованной возможности прокрасться из отделения, пока Манн был занят в другом месте. Она нетерпеливо ждала, когда же по звукам сможет определить, что он заснул. Если бы она знала, храпит ли он. Хорошо, что она знала, где койка, и сумела различить скрипучее ворчание пружин под тяжестью. Потом длинный зевок и вздох. Она ждала в сгущающемся безмолвии, прерывающимся легким скрипом, когда человек ворочался.
Дверь багажного отделения легко открылось от прикосновения ее пальца, и, вытянув шею…
Послышался определенно человеческий звук, который резко оборвался.
Аркадия замерла. Тишина! По-прежнему тишина!
Она попыталась заглянуть за дверь, не двигая головой, но потерпела неудачу. Голова последовала за глазами.
Хомир Манн, конечно, не спал, читая в кровати, под мягким светом ночника. И теперь уставился в темноту широко раскрытыми глазами, украдкой шаря рукой под подушкой.
Голова Аркадии резко дернулось назад. Потом свет погас, и прозвучал голос Манна, хотя и не очень уверенно:
— У м… меня бластер, я буду стрелять, к… клянусь Галактикой…
И Аркадия завопила:
— Да это же я! Не стреляйте!
Удивительно, какой хрупкий цветок эта романтика. Нервничающий субъект с оружием в руках может испортить все дело.
Загорелся свет по всему кораблю. Манн сидел на кровати. Отчасти седеющие волосы на его худой груди и редкая, однодневная поросль на подбородке придавала ему совершенно ложный вид человека сомнительной репутации.
Аркадия шагнула наружу, дрожа в своей металленовой куртке (предполагалось, что она абсолютно не мнется).
Последовало дикое мгновение, когда Манн чуть не выпрыгнул из кровати, но, опомнившись, набросил на плечи простыню и издал булькающий звук:
— Ч… чт… Что-о…
Для него это было совершенно непостижимо.
Аркадия кротко сказала:
— Извините, я на минутку. Руки помыть.
Она знала, где что находиться на корабле, и вышла. Когда же вернулась, вновь набравшись храбрости, Хомир Манн встретил ее облаченным в халат и вне себя от бешенства.
— Что, черные дыры Космоса, ты д… делаешь на борту корабля? К… как ты попала сюда? И что мне п… прикажешь делать с тобой? Что все это значит?
Он мог задавать вопросы бесконечно, но Аркадия мило прервала его:
— Просто я хотела сопровождать вас, дядя Хомир.
— Зачем? Я н… никуда не еду.
— Вы едете на Калган за информацией о Втором Фонде.
Манн испустил дикий вопль и совершенно ослабел. В одно ужасное мгновение Аркадия подумала, что сейчас у него будет истерика и он станет биться головой о стену. Он все еще держал бластер — и в животе у нее похолодело, когда она это увидела.
— Осторожно… Не торопитесь… — Больше в голову ей ничего не приходило.
Манн кое-как пришел в себя и швырнул бластер на койку с такой силой, как будто хотел выбросить его за борт, пробив дыру в корпусе.
— Как ты п… попала сюда? — спросил он медленно, будто процеживая каждое слово сквозь зубы, чтобы скрыть дрожь в голосе.
— Очень просто — вошла в ангар со своим чемоданом и сказала: «Багаж, господина Манна!», и какой-то человек просто ткнул пальцем, куда пойти, даже не взглянув на меня.
— Придется отвезти тебя назад, — сказал Хомир, и в мыслях его мелькнуло дикое ликование. О Космос, его никто ни в чем не обвинит!
— Вы не можете, — спокойно сказала Аркадия, — это привлечет внимание.
— Что?
— Сами знаете что, весь смысл вашей поездки на Калган как раз в том, что это так естественно для вас — поехать и попросить разрешение посмотреть записи Мула. И вам надо вести себя очень естественно, чтобы не привлекать к себе внимания. Если вы вернетесь с девочкой-безбилетницей, это может даже попасть в сводки теленовостей.
— Откуда ты вз… взяла эту идею насчет Калгана? Это… ребячество…
Конечно, он был не настолько легкомыслен, чтобы поверить даже тому, кто знал меньше Аркадии.
— Я слышала, — она не смогла скрыть гордости, — у меня был приемник. Я знаю об этом все, поэтому вам придется позволить мне вас сопровождать.