Он спросил:
— Ты из Фонда?
— Да. Но я родилась на Транторе. Посмотрите, там сказано, что…
— Ага. Как по мне, так все правильно. Тебя зовут Аркадия, да? Хорошее транторианское имя. А где твой дядя? Тут сказано, что ты приехала вместе с Хомиром Манном, дядей.
— Он арестован, — мрачно ответила Аркадия.
— Арестован? — воскликнули сразу оба.
— За что? — спросила Мама. — Он что-нибудь сделал?
Аркадия покачала головой.
— Я не знаю. Мы просто гостили. У дяди Хомира было дело к Правителю Стеттину, но… — Ей не нужно было прилагать усилий, чтобы задрожать. Она и так дрожала.
На Папу это произвело впечатление.
— К Правителю Стеттину? Ммм-м-м, твой дядя, должно быть, большой человек.
— Я не знаю, в чем там дело, но Правитель Стеттин захотел, чтобы я осталась… — Она вспомнила последние слова Леди Каллии, которые сыграли в ее пользу. Если Каллия (как она теперь понимала) знала, что делала, история могла подействовать и во второй раз.
Она замолчала, и Мама заинтересовано спросила:
— А почему ты?
— Точно не знаю. Он… он хотел пообедать со мной наедине, но я сказала нет, потому что хотела, чтобы дядя Хомир был со мной. Он странно посмотрел на меня и все держал за плечо…
Папа приоткрыл рот, но Мама неожиданно стала красной и сердитой.
— Сколько тебе лет, Аркадия?
— Почти четырнадцать с половиной.
Мама резко вздохнула и сказала:
— Как такие люди на свете живут? Собаки на улицах лучше. Так ты от него убегаешь, дорогая?
Аркадия кивнула.
Мама приказала:
— Паца, иди прямо в справочное и узнай, когда точно корабль на Трантор прибывает на стоянку. Бегом!
Но Папа сделал один шаг — и остановился. Громкие слова металлом загремели над головами, и пять тысяч пар глаз испуганно посмотрели вверх.
— Мужчины и женщины,
— прозвучало резко и повелительно,
— аэропорт окружен, разыскивается сбежавший преступник. Оставайтесь на своих местах, входы и выходы перекрыты.
Поиски будут вестись быстро, ни один корабль не уйдет и не прибудет на стоянку за это время, поэтому вы не пропустите свой рейс. Повторяю, никто не пропустит свой корабль. Будет опущена решетка. Никто из вас не должен выходить за пределы своего квадрата, пока решетка не будет убрана. Иначе мы вынуждены будем применить нейронные кнуты.
Минуту или меньше, пока под огромным куполом зала ожидания космопорта господствовал этот голос, Аркадия не могла пошевелиться, будто все зло Галактики собралось в комок и бросилось на нее.
Речь могла идти только о ней. Эту идею даже не было необходимости формулировать в особую мысль. Но почему…
Каллия устроила ее побег. И Каллия была из Второго Фона. Тогда почему ее теперь ищут? Каллия потерпела неудачу? Могла ли Каллия потерпеть неудачу? Или это была часть плана, запутанность которого спасла ее?
В одно головокружительное мгновение она хотела вскочить и закричать, что сдается, что она пойдет с ними, что… что…
Но рука Мамы схватила ее за запястье:
— Быстро! Быстро! Пойдем в женский туалет, пока они не начали.
Аркадия не поняла. Она просто слепо последовала за ней. Они пробирались сквозь толпу, застывшую на месте, как лава, пока голос все еще орал последние слова.
Решетка теперь опускалась, и Папа, с открытым ртом, наблюдал, как она дошла до низу. Он слышал о ней и читал, но никогда не был объектом для нее. Она мерцала в воздухе, просто ряд перекрещенных и плотных светящихся лучей, раскаляющих воздух в безвредной сети сверкающего света.
Решетка всегда опускалась сверху медленно, видимо, специально, чтобы символизировать падающую сеть со всеми ужасными психологическими эффектами отлова.
Теперь она была на уровне талии, три метра между светящимися линиями в каждом направлении. Папа обнаружил, что в своем квадрате он оказался один, хотя прилегающие были переполнены. Он почувствовал, что бросается в глаза своей изоляцией, но знал, что придвинуться к большей группе будет означать пересечение одной из светящихся линий, сигнал тревоги и взмах нейронного кнута.
Он ждал.
Поверх голов жутко замершей и ждущей толпы он разобрал далекое движение, которое оказалось рядом полицейских, прочесывающих обширную территорию, один освещенный квадрат за другим.
Прошло много времени, прежде чем представитель власти вступил в его квадрат и тщательно записал его координаты в официальный протокол.