Попов М. И., редактор газеты "Труд";
Самуленко А. Г, заместитель председателя правления Госбанка СССР;
Соколов Н. К., председатель правления Госбанка СССР;
Стомоняков Б. С., заместитель наркома иностранных дел СССР;
Хольцман В. С., директор Туберкулезного института Наркомздрава СССР;
Хохуля В. И., директор завода No 70 Наркомата боеприпасов СССР (всего директоров заводов расстреляно было с десяток);
Чапликас Ю. И., бывший министр внутренних дел Литвы;
Шапиро М. И., бригинтендант, начальник санотдела МВО;
Эфрон С. Я., журналист, секретный сотрудник НКВД, муж М. И. Цветаевой.
И еще - бесконечная череда крупных хозяйственников, инженеров и техников, рабочих, служащих и колхозников. Формула обвинения у подавляющего большинства одна и та же - шпионаж или участие в контрреволюционной организации. У некоторых - другая. Кассира московской столовой No 58 Софью Михайловну Михайлову, например, расстреляли за "террористические намерения", отделочницу артели Анфису Васильевну Лукьянову - за "участие в профашистской организации пораженческого характера", а рабочего-шорника Григория Ефимовича Глубокина по обвинению в "клевете на одного из руководителей партии и правительства". Писатель Александр Абрамович Айзенберг расстрелян за "злостную агитацию", кладбищенский сторож-землекоп Салахутдин Алибаев - за "контрреволюционную пропаганду", а известный литературный критик, председатель Всесоюзного объединения "Международная книга" Николай Семенович Ангарский-Клестов оказался одновременно агентом царской охранки и германской разведки, а также участником контрреволюционной вредительской организации...
Тридцать две "железные маски"
К началу войны среди неисчислимо многотысячного населения московских тюрем были и иностранцы. Их было много - начиная от коммунистов-коминтерновцев из самых разных стран мира, потерявших "доверие товарища Сталина", кончая какими-то странными индусами "без постоянного места жительства и без определенных занятий".
В Бутырской тюрьме летом сорок первого оказались и несколько союзников-англичан. Это уже потом, после войны, в лагерях их соотечественников будут называть "британские соузники", намекая на выходившую в Москве газету "Британский союзник", а тогда, в июле сорок первого, сокамерники дивились на них как на восьмое чудо света.
История этих полутора десятков англичан весьма замысловата. В мае сорокового
во Франции Тони Бэйнбридж, Джозеф Уол - во Франции Тони Бэйнбридж, Джозеф Уоллер, Уильям Робертc, Джеймс Эллан, Морис Барнс, Джордж Бриггс и их товарищи попали к немцам в плен и содержались потом в лагерях на территории Польши. С помощью польских антифашистов бежали. Переплыли Буг, чтобы добраться до русских. Советские пограничники открыли по ним огонь. Морис Барнс был убит, остальные арестованы и отправлены за решетку.
Пятеро англичан в результате и оказались в Бутырской тюрьме. Как рассказывал потом Джеймс Эллан, выучивший к тому времени несколько русских слов, "они били меня, бросали на каменный пол и все время повторяли: "Он понимает по-русски"...
Но 9 июля 1941 года все вдруг переменилось; англичан подкормили (правда, насильственно, потому что они ждали какой-то подлянки со стороны чекистов) и... сдали представителям посольства Великобритании. Так счастливо закончилась страшная эпопея сынов туманного Альбиона в СССР образца сорок первого года.
А вот другим иностранцам так не повезло. Им вообще никак не повезло, хотя и были они иностранцами, как теперь сказали бы, "из ближнего зарубежья".
...В списке особо охраняемых заключенных Сухановской спецтюрьмы НКВД (в номенклатуре Тюремного управления НКВД она именовалась "объект 1-Ю") эти три десятка своего рода "железных масок" числились давно - еще с 1939 года. И никто, кроме высшего военно-политического руководства страны и нескольких высших руководителей НКВД, не знал ни их имен, ни званий их, ни должностей. Уж на что внутренняя охрана любопытна - и то ничего толком разнюхать не могла. Видом эти люди были нерусские, говором - и подавно, хотя довольно быстро определилось, что по-русски почти все при желании говорили свободно. На допросы их таскали редко, содержались они по всей строгости, и не в общих камерах, а только - свои со своими (да и то по двое: тюрьма эта была
обустроена в бывшем монастыре Екатерининская пустынь, и кельи монашьи там были - не повернуться и в полный рост с трудом встать). И решили надзиратели, что это
- японские шпионы: уж больно лица их на японские махали. Насчет японских шпионов
- следователи проболтались, шпионаж им по делу шили, но японцами они на самом-то деле не были. А были они монголами. И не простыми аратами или цириками, по-русски говоря - крестьянами или солдатами, но самым что ни на есть высоким монгольским руководством.
Пока до конца не понятно, что послужило поводом для их ареста. Можно только предположить, что когда их ознакомили с предстоящей операцией против японских войск на реке Халхин-Гол, они по каким-то причинам выступили против использования при этом частей и подразделений Монгольской народно-революционной армии. Но это
- только мое предположение, не более того. Так ли, сяк ли, но в течение нескольких июльских дней 1939 года все они были арестованы и этапированы в Москву. И более того - то ли в пути следования, то ли еще на
месте, в Улан-Баторе, были убиты еще несколько высших военных чиновников, в том числе - министр обороны. Как ни странно, но об этом было сообщено в центральных советских газетах, правда, в своеобразной форме. В сообщении ТАСС говорилось, что случился недосмотр и эти несколько человек, ехавшие в Москву якобы для консультаций с советским правительством, отравились некачественными консервами, отчего и скончались, несмотря на все принятые медицинские меры. (А я-то, я-то ведь, когда уже в восьмидесятых просматривал советские газеты тех лет, это сообщение читал, но никакого особого значения ему не придал, иди знай, что за ним скрывалось,..)
Всех других до Москвы благополучно довезли, и вот их имена и должности:
премьер-министр МНР Амор Гданбугин;
председатель Малого хурала МНР Дан-сорон Доксом;
министр здравоохранения Галинлыб Сайри;
министр юстиции Гампылын Ланши-Цодол;
министр финансов Добчин Санжи;
министр скотоводства и замледелия Зундуев Нурбу-Доржи;
министр торговли Ламдин-Суруну Шаг-дор-Жаб;
министр торговли и промышленности Рэчинэ Миндэ;
первый секретарь ЦК Монгольской Народно-революционной партии Доринжаб Лубсан Шарап;
секретарь ЦК Монгольской Народно-революционной партии Ульзуйто Бадархо;
заместитель главнокомандующего Монгольской Народно-освободительной армии Дамба-Готобин;
начальник общей части Политуправления Монгольской Народно-освободитльной армии Намжил-Бодархин;
министр внутренних дел Хаса-Очир;
заместитель министра внутренних дел Насын Тохтого Нерин-Мурид;
секретарь МВД Гендын Жамсаран;
начальник Управления погранвойск Пильжитмаги Бальжинима;
начальник отдела мест заключения Дамбо-Чимидин (Чимит);
начальник Особого отдела МВД Чампойл Батосухз;
начальник 1-го отдела Гуржан Ценде-Сурун;
начальник Секретно-политического отдела МВД Нерендо Чилит-Доржи;
начальник строительного отдела МВД Дыжид Осор;
заместитель начальника Секретно-политического отдела МВД Дамба Ценде;
заместитель начальника отдела контрразведки МВД Санжи Базао-Хонда;
разведки МВД Санжи Базар-Хонда;
помощник начальника следственной части МВД Цеидуев Сосоржан;