Идиллия…
— А ведь мы — оккупанты, — ни с того ни с сего сказал Елисей.
— С чего это мы оккупанты? — спросил его Шкарупа.
Я был согласен с Олегом, но мне не нравилось слово "оккупант". Оккупантами могут быть только фашисты, мы это в школе все десять лет проходили.
— Аскер, — позвал я фишкаря, — Ты оккупант?
— Через час моя фишка кончится, я слезу и покажу тебе кто тут оккупант, — мой маленький, но злобный товарищ проходил ту же школьную программу, что и весь Советский Союз.
— Я тебе слезу, тащ солдат. Сиди, душманов бди.
— Нет, ну как же! — стал объяснять Олег, — мы же на них напали!
— Кто это на них нападал? — не согласился Колян, — нас ввели.
— Да! — вставил я свое слово, — шесть лет назад войска вводили! Значит, все происходило тихо и мирно.
— А Дворец Амина? — Елисей намекал на то, что наши ребята сначала покрошили там все, что шевелилось, а потом уже "тихо и мирно" в страну вошли советские войска.
— А что Дворец Амина, — Шкарупа оторвался от разобранного пулемета, — там все красиво вышло.
— Аскер, — снова позвал я.
— Чи, бача?
— Вот ты мусульманин, а воюешь ты против мусульман.
Все замолчали и посмотрели на башню, на которой сидел Аскер, ожидая как он выкрутится.
— Они не мусульмане! — гордо заявил сын бескрайних казахских степей.
— А кто???!!!
— Они — душманы.
Вопрос политический осложнился вопросом религиозным. Градус диспута начал расти и накаляться и черт его знает через сколько минут спор, по пехотному обычаю, перерос бы в мордобой, но тут проснулся Мартын.
— Ну шо вы зря спорите? — лениво протянул он, недовольный, что его побеспокоили из-за пустяка.
— А ты знаешь ответ?
— Не знаю. Давайте у дедов завтра спросим. Они дольше нас служат.
Как мы сразу не догадались?! Надо завтра утром пойти на сопку к дедам и все у них расспросить. Деды нас рассудят. Как они скажут, так и есть.
Горячую пищу и воду дедам должны были относить духи. Но я сказал Акимову, что молодым нужно отдохнуть с дороги и вызвался быть носильщиком. Вторым со мной пошел Шкарупа.
Ну и дураки же мы были вчера, когда больше двух часов затаскивали пулемет по склону. На верх сопки вел серпантин, берущий начало в ущелье. Три километра извилистой, но относительно пологой дороги — и мы наверху. Не четыре человека, а два смогли бы занести "Утес" наверх максимум за час.
Деды не внесли ясность в наш спор. Их мнения разделились как и у нас. Адам с Лехой нипочем не желали быть оккупантами, а Саня Андрюхов и Кузнец соглашались с тем, что ОКСВА — оккупационные войска. Однако, деды оказались мудрее нас и до драки доводить дело не стали. Когда прапорщик Кузнецов взял автомат и пошел вниз — "на часок", как он сказал — Адам вытащил два косяка и пустил по кругу.
"Убойный чарс!"
Два косяка на пятерых — это перебор. Двадцать два. Меня накрыло так, как никогда еще до этого не накрывало. Я в тупом оцепенении уставился в одну точку и не видел ее. В голове моей вяло трепыхалась мысль такого содержания:
"А зачем в слове "Волга" в середине нужна буква Фэ?".
В тот момент, как мне казалось, я стоял на пороге большого открытия общечеловеческого масштаба и не хватало малейшего толчка, чтобы снизошло озарение. Я ждал этого толчка… и он последовал.
Адам толкнул меня и спросил:
— Сэмэн, а слабо тебе гранату бросить?
— А? — очухался я, но еще не понял причем тут граната?
Гранаты мы бросали на полигоне регулярно и ничего страшного в этом не было.
— Давай, брошу, — согласился я, еще не понимая в чем тут подвох.
— А слабо тебе из моих рук бросить? — уточнил Адам.
Леха с Саней смотрели на меня и хитро щурились.
— Могу и из твоих.
Адам вынул из кармана эфку с ввинченным запалом, зажал чеку, дернул за кольцо и протянул гранату мне. Я видел эту гранату в полуметре от меня в руке у Адама и подумал, что запал горит около четырех секунд. Даже, если я перехвачу гранату так неловко, что отлетит предохранительная чека, то у меня все равно останется целых три секунды, чтобы бросить ее.
На узком гребне сопки был отрыт окоп для стрельбы из "Утеса". Размером он был полтора на полтора метра и глубиной повыше колена. Мы разговаривали, усевшись по периметру и свесив ноги внутрь. Деды сидели спиной к противоположному от позиции склону, такому крутому, что в метре от края окопа перепад высот на склоне достигал около четырех метров. Адам протянул мне гранату, я хотел взять ее из его руки, но рука, расслабленная чарсом, дрогнула и граната упала на дно окопа нам под ноги. Увидев под своими ногами гаранту большой мощности и без чеки, деды без паники подняли ноги и, перекувыркнувшись через голову, оказались далеко внизу на склоне, в безопасном месте. Я тоже сначала хотел поступить как они, но тут у меня в обкуренном мозгу что-то перемкнуло и я вспомнил, что никогда не видел взрыв изблизи. Не знаю почему, но мне сейчас было очень важно увидеть как рванет граната вплотную от меня. Я спустился в окоп и сел на корточки над гранатой, ожидая взрыва.