— Ты действительно считала, что я убийца? — спросил он.
— Я подумала, ты сделал это, чтобы нас защитить.
— А я думал, что мы лучше знаем друг друга.
Теперь оба пристально смотрели на поверхность стола. Несколько минут они молчали.
— Мне очень жаль, Эммет, — вымолвила наконец Лара. — У Танаки был свидетель. Что бы ты сделал на моем месте?
Он не знал этого. Возможно, то же самое. Тем не менее ему было больно, что Лара его подозревала.
— Как нам теперь быть? — спросила Лара. — Я имею в виду похищенных людей. Должны ли мы оставлять все Интерполу?
Эммет подумал.
— Нет, — сказал он. — Полиция обязана придерживаться правил игры. Люди Ассада этого делать не будут. Если Интерпол направится туда большим отрядом, дело дойдет до схватки, в которой погибнет много полицейских.
— Но нас только двое. С Рейхан и Энтони будет четверо.
— Как раз это и может стать нашим преимуществом. Иногда небольшая партизанская группа действует эффективнее целой армии. Только нам нужно разработать правильную тактику.
Но несмотря на всю уверенность, Эммет прекрасно понимал, что им предстоит нелегкое дело.
Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда Том Танака и Юсуф Исхак нашли мусорный контейнер, который описала Лара. Лежавший в нем мужчина был связан по всем правилам искусства. Он обмочил штаны, но в остальном был абсолютно здоров. Хотя он отказывался давать какие-либо показания, но этим же вечером выяснилось, что полицейского убил действительно он. Ребенок, бывший свидетелем убийства, смог его опознать.
53
В понедельник утром, ровно к началу смены, Рейхан Абдалла переступила порог лаборатории. Она еще не оправилась от путешествия в Париж и вчерашней поездки автобусом из Джидды в Аль-Кудс, но не раскаивалась ни в чем. Она даже почувствовала себя исключительно находчивой и инициативной. Встреча с Ларой и Эмметом ее окрылила.
Выполнив обычные утренние дела, она решила навестить Энтони Нангалу, чтобы сообщить ему, что успешно справилась с порученной миссией. Однако его кровать в комнате отсутствовала.
Не успев задуматься над тем, что с ним случилось, она услышала за спиной чей-то голос:
— Мадемуазель Абдалла?
Она повернулась и оказалась лицом к лицу с мужчиной, которого никогда до этого не видела, но который почему-то показался ей знакомым.
— Мое имя — Леклерк, — сказал он. — Матс Леклерк. Мы еще не имели удовольствия познакомиться.
Он протянул ей руку, но при этом вовсе не казался любезным.
— Во дворце я отвечаю за безопасность. Не будете ли вы так любезны, последовать за мной в офис доктора Гольдмана?
Это был не вопрос, а приказ. Рейхан почувствовала, как у нее засосало под ложечкой.
— Само собой, разумеется, — сказала она и постаралась скрыть страх.
Чего хотел от нее доктор Гольдман? И почему послал за ней ответственного за безопасность, а не одного из своих ассистентов, как обычно?
Вопрос разъяснился уже через несколько минут.
— Очень приятно вас снова видеть, Рейхан, — сказал доктор Гольдман, как только она вошла в офис вслед за Леклерком. Поднявшись из-за письменного стола, он подошел к ней и поприветствовал, слегка кивнув. При этом на лице не отразилось никаких эмоций. — Как прошел ваш уик-энд?
— Прекрасно, — ответила она и нерешительно улыбнулась. — Слишком быстро пролетел, как всегда.
Гольдман оставался серьезным.
— Я слышал, что вы были в Париже.
— Откуда вы знаете?
Гольдман покосился на Леклерка.
— Я попросил его немного за вами понаблюдать, — объяснил он. — В пятницу вы выглядели довольно-таки усталой. К тому же этот шок от нового способа добычи свежих натальных клеток… Я хотел убедиться, что с вами все в порядке.
Ей стало ясно, что Гольдман по-прежнему ей не доверяет. И хотя Рейхан надеялась, что ее благоразумное поведение несколько успокоило его, она предполагала, что за ней может быть установлена слежка.
— Я знаю, что в Париже вы встретились с женщиной, и меня интересует, кто она, — сказал Гольдман, нахмурив брови. — Вообще меня интересует, что вы делали в Париже.
Рейхан кивнула. На случай, если бы ей пришлось оправдываться, она уже подготовила заранее одну историю.
— Вы правы, — ответила она доктору Гольдману. — Несмотря на то что почти все последние двенадцать месяцев я провела исключительно в постели, в настоящее время я чувствую себя не очень хорошо. Я чувствую, как понемногу, с каждым днем иссякают мои силы.