Он казался подавленным.
— На этих людях испытывалась вторая фаза терапии. Неудачно, как ты видишь. Деформации — это и есть пораженные опухолью места. Неизлечимые. Первые серии опытов вообще были сплошной катастрофой. Правда, вирус Эпштейна — Барра делал свою работу, но при последующей частотной терапии были проблемы. Это — последствия. — Он обвел взглядом зал. — Мы ввели этих людей в искусственную кому и поддерживаем их жизнь с помощью аппаратуры. Без аппарата «сердце — легкие» они уже давно умерли бы. Даже с аппаратурой случаются смертельные случаи — пятеро умерли только за последнюю неделю. Из-за высокой смертности Гольдман срочно перенес время начала терапии на более ранний срок.
Рейхан задрожала.
— Если для этих людей нет никакого лечения, зачем тогда поддерживать их жизнь? — спросила она.
— Я знаю, что это звучит ужасно, но их используют в качестве «организмов-хозяев». Наш модифицированный вирус Эпштейна — Барра до сих пор не удалось вывести в пробирке, он размножается только в человеческом теле. Из крови этих людей вирусологи производят препарат для второй фазы. Так сказать, эликсир жизни. Препараты для завтрашнего курса терапии были подготовлены сегодня в полдень.
Рейхан поспешила покинуть зал, так как ощутила подступившую тошноту. Эпштейн — Барр. Рак. Сколько людей доктор Гольдман обрек на такую ужасную участь? Вероятно, ему потребовались сотни подопытных. Где они?
Сожжены в доменной печи, содрогаясь, ответила себе самой Рейхан. Так делали раньше с трупами животных.
Одинокая слеза покатилась по щеке Рейхан.
Затем ею овладели ярость и отчаяние. Мысль, что Гольдман и его помощники причинили людям столько горя и за свою подлость еще будут вознаграждены чрезмерно длинной жизнью, казалась Рейхан невыносимой. Эти страдающие манией величия преступники должны быть наказаны. Но как, если закон не имел никакой власти в пределах дворца?
Рейхан бросилась в глаза табличка на двери: «Лаборатория вирусологии». У нее возникла одна мысль.
«И да простит меня Аллах, — подумала она. — Или благословит за это».
Она удостоверилась, что в коридоре никого нет, и незаметно проскользнула в дверь.
В половине первого Рейхан уже находилась на своем рабочем месте. С каждой секундой ее волнение возрастало. Через полчаса начнется операция по освобождению.
От Мустиля Масуфы она узнала, где размещались Энтони Нангала и суданцы.
Еще двадцать минут она продолжала работать в операционной, стараясь сосредоточиться. Затем настало время действовать. Без каких-либо объяснений она покинула коллег, сказав только, что скоро вернется назад. Но она не собиралась возвращаться. Она покинет этот дворец навсегда — и не одна.
Рейхан проскользнула по коридору к раздевалке и взяла из своего шкафчика полиэтиленовый пакет. Затем поспешила в комнату Энтони Нангалы. Он даже не повернул к ней голову, продолжая пристально глядеть в потолок.
— Я пришла сюда, чтобы освободить вас, — сказала она. — Что с вами? Вы совсем не рады?
Нангала фыркнул, в глазах поблескивала влага.
— Сегодня мне сделали инъекцию. Вирус, вызывающий рак. Только облучение электромагнитными волнами определенной частоты может меня излечить. Это значит, что, если я покину дворец, я умру.
На это Рейхан не рассчитывала. В отчаянии она схватила Нангалу за руку:
— Если вы не поможете мне, я не справлюсь. И тогда умрет гораздо больше людей. Уже сегодня ночью!
Нангала стиснул зубы. Рейхан видела, как ходят желваки на его лице. Она желала сказать ему что-нибудь утешительное, но ничего не приходило на ум.
— Я тоже скоро умру, — пробормотала она, сжимая его руку. — У меня СПИД. Моя последняя надежда, пусть она ничтожно мала, тоже заключалась в этой терапии. Но я увидела, что делает доктор Гольдман, чтобы достичь своей цели. Он идет по трупам, в самом прямом смысле слова. Мы должны спасти похищенных суданцев!
Нангала по-прежнему пустым взглядом пристально смотрел в потолок.
Рейхан посмотрела на свои часы:
— Поможете вы мне или нет? Вы должны решиться, Энтони. У нас осталось совсем мало времени. Через несколько минут мы должны быть готовы к выступлению.
Она чувствовала, что в мужчине что-то шевельнулось, что ее слова тронули его душу.
— Пожалуйста… Помогите мне! — снова обратилась она к нему с мольбой.
Прошли бесконечные секунды. Затем Энтони Нангала повернул к ней лицо и посмотрел в глаза.
— Чего вы еще ждете? — сказал он. — Снимите же наконец с меня эти чертовы оковы.